Стало понятно, откуда этот настрой.
Покушение на члена императорской фамилии. Похоже, что это событие
каждый житель воспринял, как личную трагедию. Газета была
сегодняшней. Событие произошло утром в воскресенье — интересно,
здесь всегда так долго новости доходят или просто потребовалось
время, чтобы как следует «причесать» информацию?
Трамвай тронулся в сторону Портового
района города, а место мужчины с газетой заняла почтенного возраста
бабулька, которая наверняка застала еще самого Николая Второго.
— Вот ужас-то! Слыхали? — она
говорила слишком громко и я вжался в борт, но бабулю слышал весь
трамвай. — Самого Сергея Николаевича стреляли! Ужасть!
Ужасть, ужасть, как же. Сергей
Николаевич кинул меня, как последняя сволочь, а его все жалеют,
потому что не знают, к счастью, о моем участии в этом событии.
— Бедный, пишут, ранили его! —
запричитала бабулька, уже обращаясь не ко мне, а чуть ли не ко всем
пассажирам.
Как же, бедный. Я прикрыл глаза,
чтобы успокоиться и не обращать внимания на причитающую бабку.
Брат императора оказался тем самым
стойким оловянным солдатиком. Он вооружился пулеметом и косил
нападавших направо и налево. Вместе с лошадьми, на которых те
прибыли.
И все же кинул меня. Чем больше я
слушал бормотание бабки о том, какой же это хороший человек,
несчастный и бедный, тем больше я злился на нее. И на себя — что не
увидел в нем подлеца с самого начала.
На мое счастье трамвай уже подъезжал
к месту назначения, так что я протиснулся мимо старушки, которая
лепетала уже на автомате, и покинул транспорт. В лицо мне ударил
влажный ветер.
Портовый район считался
неблагополучным, жилья здесь практически не было — склады и
забегаловки, чтобы удовлетворить нужды рабочих. И все же, здесь
были свои островки цивилизации.
Так, например, когда я в прошлый раз
зашел в «Дохлого удильщика», публика там собралась вполне
пристойная. Несмотря на единственного пьяного рабочего.
Мысли о том, что случилось несколько
дней тому назад, немного приподняли настроение. Я надеялся, что
исправить ситуацию мне поможет фон Кляйстер, немец-ростовщик,
который обитал здесь и официально считал себя местным «банком».
С этим человеком я виделся лишь
однажды, а потому не имел полного о нем представления. Так, к
примеру, профессор Подбельский свято верил, что здесь бытуют
исключительно криминал и разбой. Ничего святого.