— Годовых? — спросил я, внимательно
слушая немца.
— В месяц! — воскликнул ростовщик. —
Десять годовых? Эти копейки? Не его случай.
— Значит получается, что он тебе
должен сверху девять тысяч.
— Считать не разучился, молодец.
Продолжим?
Немец выбрал еще несколько имен. Эти
люди брали у него в долг крупные суммы. Долг князя Белосельского в
сравнении с названными суммами сразу же казался несущественным.
Проценты тоже разнились. Кому-то
Дитер выдавал и под пять процентов, очевидно, что по очень большой
дружбе. А некоторые получали деньги, причем немалые, исключительно
под пятнадцать процентов в месяц.
Сроки у некоторых уже истекли. У
многих подходили к истечению. Но я так предполагал, что список имен
состоит из десятков пунктов, если не сотен.
— Так это и есть то самое дело, ради
которого ты меня позвал? Выбивать долги из твоих клиентов? —
нахмурился я.
— Как ты говоришь, мне аж самому
тошно! — бодро воскликнул немец. — Ты прав, многие не хотят
платить. Многие думают, что расписка, их подпись в этой книге, не
стоит ничего.
— Значит, мне правду говорили, что
твои дела не слишком легальны.
— Ты даже не спрашиваешь. Зришь в
самый корень. С такими должниками мне не поможет ни полиция, ни
суд, ни прокурор — никто. Кроме тебя, — добавил он после театрально
растянутой паузы.
— Вот как, — ответил я чуть
насмешливо. — Но ведь есть Марк?
— Карл, — поправил меня немец. — Он
силен и исполнителен. Но все же лишен харизмы. Люди перед ним
дрожат и, понимаешь, могут ошибиться в подсчетах. Дать неправильную
сумму или закричать. Случайно разумеется. Не от боли, — как бы
невзначай произнес он и по этой фразе я понял, что все дела у немца
ведутся исключительно под прикрытием кого-то сверху. Не исключено,
что помогал ему сам Коняев, что выписал мне паспорт.
Это могло означать, что в случае
провала или неудовольствия со стороны ростовщика, я могу попасть в
опалу или меня просто сдадут, как преступника. Риск был очень
велик.
— Что касается тебя, — ростовщик
словно и не заметил моих сомнений, хотя я вздрогнул, когда он
продолжил говорить, — то у тебя есть та самая харизма. Ты как-то
так подбираешь слова, м-м-м, — он обнял ладонью подбородок,
размышляя, что сказать дальше, — не знаю даже, как и описать. В них
нет явной угрозы, но люди чувствуют то, что ты хотел сказать между
строк.