— Мы с тобой деловые люди, — фон
Кляйстер разгладил страницу, которую случайно замял в книге, —
представь, что я твой юрист. Мне ты можешь говорить правду.
— Правду, хм, — не хотелось мне
становиться наивным дурачком, который сливает информацию налево и
направо.
— Иначе как я смогу тебе доверять? Мы
попросту не сможем работать вместе в таком случае! — воскликнул
ростовщик и приготовился слушать.
Была не была, решил я. И, поскольку
немец оставался моей последней надеждой, мне пришлось идти ва-банк.
Глядя в широко раскрытые от удивления глаза ростовщика, я поведал
историю с теми подробностями, о которых умолчали газеты.
Закончив историю тем, что видеться со
мной не пожелали и, более того, даже бросили трубку, я замолчал в
ожидании ответа. Фон Кляйстер надул щеки и выпустил воздух.
— Да-а-а, — протянул он. — Не повезло
тебе, фройнде. Очень не повезло. Ты жизнью ради них рисковал. А они
откупились. Императорская фамилия! Какой-то мелочью.
— Но это же тридцать пять золотом,
если я правильно считаю по курсу? Это не так и мало. Это
трехмесячное жалование профессора в университете.
— Ты прав, ты прав, ты прав, —
затараторил Дитер, — и неправ в то же самое время. Тебе негде жить.
Снять простецкую квартиру — это уже порядка двухсот рублей будет.
За месяц. В пяти минутах от «Дохлого удильщика». С мышами и
тараканами. Вижу по твоему лицу, не очень годится такое. Хорошо,
давай подумаем.
Он изобразил, что крепко задумался, а
я прикинулся, что мне интересен этот разговор. Ведь до сути мы пока
что так и не дошли.
— Район более приличный, где
проживает большинство людей, у которых есть свое дело во Владимире.
Или же профессора Императорского университета там могут жить. Там
твоя квартирка встанет уже раза в четыре дороже. И что тогда? Три
месяца пожил на такую подачку и все, конец, финита?
— Я не понимаю, к чему ты ведешь. К
тому, что денег у меня мало? Это я и так знаю.
— Нет, я веду к тому, что их может
стать больше. У нас обоих. Благодаря, — он положил обе ладони на
конторскую книгу, — вот этому.
Я посмотрел на потрепанный переплет
толстой, форматом примерно А4 книги. Слышал о таких, но не думал,
что на желтоватых страницах может скрываться настоящее
богатство.
— Не понимаешь, — поджал губы Дитер.
— Хорошо, тогда слушай. Маковей Аполлонович Здебкин — ничего себе
имечко, да? В мае сего года принял от Дитера Штрауса фон Кляйстера
в долг тридцать тысяч ассигнациями на три месяца под десять
процентов.