Я же просто стоял и смотрел. Каждый раз, когда мне казалось, что
видел самые отвратительные реалии этого мира, он умудряется меня
удивить.
До стены оставалось каких-то метров десять, вот только
приближаться к ней совершенно не хотелось. И да, я нашел всех
жителей общины, только вряд ли Лирэ и Рэф обрадуются такой
встрече.
Люди были живы, если, конечно, это можно назвать жизнью. Все они
оказались нанизаны руками и ногами на металлические штыри, что
торчали из стены. В самом низу, почти касаясь пола находились самые
крупные представители общины, выше них были чуть менее крупные, и
так далее вплоть до маленьких.
Все они были так ужасно измождены, что походили на мумий,
пролежавших в жарких песках пустыни несколько столетий. Но что
самое удивительное: они медленно, едва заметно шевелились, словно
под порывом невидимого сквозняка. То тут, то там я замечал, как их
лица медленно начинают поворачиваться в мою сторону.
С каждым их движением, черные нити, которые я изначально принял
за тени, становились все толще и насыщеннее. Они всё явственнее
стали проявляться на телах несчастных, произрастая из животов и
сплетаясь с другими. Становясь больше, нити стали проникать через
рот и нос в головы жертв, и словно в ответ на это, стена тумана
сдвинулась в мою сторону.
Сделав шаг, второй, третий вперед, стремясь уйти от
надвигающейся опасности, я приблизился к живой стене, уже почти
полностью ставшей черной, лишь глаза каким-то чудом живых существ
были видны под черными щупальцами.
Я встретился взглядом с одним мужчиной, что находился почти у
самого пола. Взгляд его был полон странной смесью гнева, ненависти
и надежды. Буквально вычленив его зов из вновь зазвучавшего потока
голосов, поднял меч и, приставив к шее, надавил на него.
– Ты что творишь? Сволочь! Я так и знала. Это все твои дружки-
выродки! – в исступлении кричала Алин, наблюдая, как падает голова
мужчины на пол, усеянный костями животных, заманенных в ловушку до
этого.
Я же, не обращая внимание, шел вдоль стены, выбирая тех, кто еще
был в сознании, и чей разум не был поглощен черными нитями. Таких
оказалось немного, и все они находились внизу, видимо, как самые
крепкие и выносливые.
Бредя все дальше, стараясь не смотреть в их обреченные лица, в
надежде, что они не будут посещать меня в ночных кошмарах, я тем не
менее понимал, что не смогу их никогда забыть. Измученные,
обескровленные и высушенные, их ждала участь похуже смерти.