Алин с ее криками я заблокировал, выключив ее голосовой модуль,
так что мой путь сопровождал лишь нестройный хор, в котором с
каждым движением оружия становилось все меньше человеческого.
Тварь, питающаяся телами, почуяв неладное сначала пыталась
воздействовать на меня психически, но с каждым «освобожденным», ее
атаки становились все слабее. Потом она попыталась ударить меня
своими нитями, но те лишь бессильно соскочили по броне, не сумев
повредить даже герметик, закрывавший прорехи.
Бросив бесполезные попытки, нити двигались вслед за мной,
периодически пытаясь воздействовать на меня ментально, показывая
ужасающие картины пыток всех этих людей. Это было действительно
ужасно, и я стал понимать все те чувства, что испытывают местные по
отношению к Медным. Вот только было в этом что-то неправильное,
что-то, что не давало мне покоя.
Задержался я только у одного из поселенцев, точнее одной. Это
была женщина, удивительно похожая на Рэфа и Лирэ, если тем добавить
волос на теле. Несмотря на невысокий рост и далеко не самое крупное
телосложение, занимала она нижний ряд, и именно от нее шел тот
самый зов, что вывел меня из тумана. Именно он послужил маяком,
собравшим других, почти сдавшихся, вокруг себя и позволившим мне
положить конец их мучениям.
Мать Лирэ и Рэфа посылала мне образы, словно спрашивая о судьбе
своих детей, и я ей мысленно ответил, обещая сохранить их ценой
даже собственной жизни. В ответ она закрыла глаза и на своей щеке я
почувствовал легкое прикосновение, словно от мимолетного поцелуя.
Кивнув, словно женщина могла меня видеть, я уже выверенным
движением руки прервал ее мучения.
Стоило только телу безвольно повиснуть на штырях, удерживающих
его от падения, как черная тварь в очередной нанесла удар. Острая
боль пронзила мою голову, и я со стоном рухнул на одно колено. Боль
все возрастала, опять лишая желания жить, но я все еще слышал
голоса разумных, молящих о спасении.
Каждое движение давалось с трудом, и освободив еще троих, к
четвертому – последнему, я уже полз на одних руках, так как
перестал чувствовать ноги. После убийства предпоследнего разумного,
тело начало неметь, так что мне пришлось оставить меч на полу.
Монстр все давил и давил на меня как ментально, так и физически,
оплетая своими щупальцами, затрудняя и без того невыносимо
медленное движение. У меня создавалось впечатление, что костюм мне
приходится нести на своих плечах.