— Отказалась? — поинтересовался Байдек, не оборачиваясь.
— Да. Не вмешивайся, — Дармоншир помолчал и добавил с трудом: —
Прошу.
Барон взялся за ручку двери, повернул ее.
— Ты все равно поступил не по чести.
— Да, — не стал спорить Люк.
— Исправь это.
Дверь открылась; за нею стоял бледный дворецкий, держа в руках
поднос с чаем.
— Думаю, — вежливо проговорил Мариан, пропуская слугу в покои, —
его светлости сейчас предпочтительнее врач.
Позади раздался хриплый смех — и Байдек едва удержался, чтобы не
покачать головой. Ну и родственничка ему сулит судьба. И какой же
удивительной стойкостью наделили боги этого человека… наряду с не
менее впечатляющим набором недостатков.
Василина, увидев потрепанного мужа, не сказала ни слова.
Принесла мокрое полотенце ему на нос, погладила кисти со сбитыми
костяшками и позвала виталиста. К ужину Байдек был уже в форме:
зашел в детскую, подхватил мальчишек на руки и направился в
столовую.
Вечернее застолье прошло с привычным уже привкусом тревоги за
кого-то из семьи. И, как всегда, они изо всех сил делали вид, что
все хорошо, — будто эта оживленность и легкость могли убедить
судьбу, что и с Ани, и с Полей ничего страшного не происходит. И
что бы ни случилось, в конце концов семья снова будет сидеть за
общим столом и болтать обо всем на свете.
А пока можно притвориться, что все в порядке.
Болтали маленькие принцы, лепетала в своем кресле уже пытающаяся
вставать Мартинка. Святослав Федорович рассказывал о поездке в
поместье, о том, как обживаются там бывшие соседи, Валентина с
детьми и матерью, и Каролинка, ездившая с ним, оживленно кивала,
вставляя реплики, и что-то черкала вилкой на салфетке. Алина поела
очень быстро и убежала дальше готовиться к экзаменам; ее провожали
жалостливыми взглядами, в которых тем не менее сквозила гордость. А
принцесса Марина была непривычно, до кротости, тиха и рассеянна — и
только иногда в ее глазах загорались веселье и лукавство и губы
норовили расплыться в улыбке.
И эта улыбка так напоминала королеве собственное мечтательное
состояние много лет назад, что она не могла не любоваться сестрой.
И старалась прогнать тревогу за ее выбор подальше.
В этот вечер телефонная связь между Инляндией и Рудлогом дрожала
от затаенной нежности и разрывалась от невозможности передать
словами желание быть рядом, вжаться друг в друга. Уткнуться и
общаться синхронным дыханием и стуком сердец, легкими
прикосновениями и теплом, согревающим в самую холодную зиму.