— Ты... — покосился тот на приятеля,
дернув ножом. — Заткнись там. Сам позвал меня, а теперь что? Перед
пацаном каким-то в штаны наделал?
...перед пацаном, ну да. Надо бы
привыкнуть, что я пацан.
— Кажется, ты меня не
понял.
— А? — опешил тот на секунду, но я уже
сделал рывок.
В момент, когда он попытался пройти в
ноги в ответ, я переместил центр тяжести на левую ногу — и со всего
размаху вдарил парня ей по лицу. Тот, перекатившись, поднялся во
второй раз и, не став отвлекаться, резко рванул на меня с вытянутым
ножом.
Но только он приблизился ближе, чем на
метр, я взмахнул ребром ладони, и мой узор Равы ярко вспыхнул,
ослепив нас на миг.
Толпа стояла слишком далеко, чтобы
заметить эту вспышку, а Леха... ну, думаю, ему сейчас было не до
этого.
Зато грохот и крик его боли услышали
все. И треск костей. В общем, целый оркестр, если подумать.
Впечатывание лысого в асфальт — практически в буквальном смысле
слова — смотрелось по-настоящему эффектно.
Наступила полная тишина, если не
считать тихого воя лысого, что лежал, вдавленный в покрытие
тротуара.
Я лениво приподнял бровь и перевел
взгляд на остальных. Гримасы парней хоть и не заслуживали доверия,
но говорили о том, что продолжать бой они не намерены.
— Твоя взяла, парень, — отозвался тот,
что крался со спины, но быстро передумал. — Не держи зла, сам
понимаешь.
В том-то и дело, что ни хрена не
понимаю. Но я кивнул и перевел взгляд в сторону Яны.
— Отпусти девушку...
— Да-да, конечно, — закивал другой и
аккуратно высвободил Яну, после чего получил от нее сильную
пощечину. Неплохо.
Он виновато посмотрел на меня, держась
за щеку.
— Давай я пацанов заберу, а вы идите
своей дорогой.
Я кивнул. Сухость сильно ударила по
организму. Внезапно закапал дождь, и ладонь неприятно заныла — узор
потух.
Вскинув голову вверх и открыв рот, я
стал ловить капли дождя. Вода мелкими порциями попадала в уста и
наполняла чрево крупицами влаги. Чувствовал бабочек в
животе.
Мне все больше нравилось это
ощущение.
Тихо постанывая, Леха еле-еле поднялся
на колени. М-да, ну и личико. Нос сломан, один глаз заплыл,
половина зубов осталась на асфальте, а остальные торчат
криво.
Бормоча что-то неразборчивое и давясь
соплями, он пополз к своим. Те не стали смотреть на меня, лишь
помогли ему подняться и погрузили его в фургон. Кажется, в их
головах произошедшее просто не укладывалось, чтобы как-то
отреагировать.