Но гораздо больше, чем роскошь
вокруг, волновали его голоса, доносившиеся из-за портьеры. Каждый
голос был загадкой, за каждым стоял незнакомец. Возможно,
убийца...
– Он был изумительным человеком!..
Благородным!.. Щедрым!.. – то ли говорил, то ли рыдал женский
голос, низкий и красивый. – Весь дом боготворил его! Не представляю
себе, кто смог... кто посмел...
– Насчет щедрости – да, не спорю, –
ответил невидимый для «лис» Ларш. – А насчет благородства рискну
усомниться. Не так уж это благородно – бить женщину. А мне
говорили, что почтенный Саукриш порой поднимал руку на тебя,
госпожа Нурфина.
Женский голос захлебнулся от
возмущения:
– Что-о? Да кто посмел сказать
такое?! Слуги? Перепорю мерзавцев!
– Почему обязательно слуги? –
добродушно возразил Ларш. – Мои люди поговорили с соседями...
– Сплетники! Гнусные сплетники! Да мы
с супругом... душа в душу... как два голубка в гнезде! Да я теперь
никогда не утешусь!
– Нурфина, дорогая, – вмешался другой
женский голос – высокий, звонкий, – зачем же так преувеличивать?
Конечно, об ушедших в Бездну плохо не говорят... но если захочешь
утешиться, вспомни сцены ревности, которые тебе устраивал твой
покойный голубок. При всех, даже при слугах!
«Невестка!» – догадался Сверчок.
– Змея! – с достоинством ответила
Нурфина. – Ядовитая ехидна! Завистница! Ревность – знак горячей
любви. Уж тебя-то, Лаи́ви, твой вялый муженек никогда так ревновать
не будет. Хоть и надо бы.
– Так – уж точно не будет, – признала
Лаиви. – Никогда не забуду, как ты прибежала ко мне за примочкой. С
во-от таким знаком любви под глазом!
– А ну, сейчас же прекратите обе! –
негромко, но властно произнес хрипловатый мужской голос. – Что
подумает о нашей семье высокородный Спрут?
– Виакри́ш, младший брат, – очень
тихо, над самым ухом шепнул Сверчку Гижер. И парнишка обрадовался:
значит, «лис» уже признал его своим, помогает разобраться в этой
семейке.
Тот же хрипловатый голос, уже
обретший для Сверчка имя, продолжал:
– Мы дружная, спокойная, очень
крепкая семья. Мелкие размолвки не в счет, ведь они бывают в любом
доме. Но Саукриш был центром семьи, нашей прочной связью, нашим, не
побоюсь этого слова, солнцем...
– То-то ты с этим «солнцем» в
торговых вопросах крепко разошелся... – негромко, мягко
прошелестело из дальнего угла.