— Визит вежливости, Максим, это когда ты меня приглашаешь в гости. А тут наоборот. Не брюзжи, надолго я тебя не задержу, — присаживаясь на скрипучий табурет, улыбнулась женщина.
— Как ты узнала, что я в Москве? — задал Эванс вопрос, который не давал ему покоя весь путь от центра в пригород.
— Случайно. Зашла проверить могилку дочери, а там прибрано, цветы, свежие. Я и подумала, что никак внучок приехал. Ты пей чай, не стесняйся.
— Марта, — Макс взглянул в мутные голубые глаза. — Мне казалось, что мы поняли друг друга много лет назад. Отец оплатил твое лечение, перечисляет ежемесячное пособие. И до сих пор тебя устраивали наши взаимоотношения.
— Отец настроил тебя против старой одинокой женщины. А я твоя бабушка, между прочим.
— Я узнал об этом, когда мне исполнилось восемь. И почти сразу ты снова исчезла. Мне не нужны проблемы. Если хочешь денег, я дам. Ты выглядишь неплохо, и, возможно, болезнь отступила, но я не намерен проверять на себе.
— Я здорова. И мне не нужны деньги, Максим. Я просто хотела увидеть, каким ты вырос, — в глазах мелькнули слезы.
— Они все ошибались, — женщина ласково улыбалась. — Ты не унаследовал ни мои гены, ни мое безумие.
— Марта, мне нужно идти. Я рад, что ты в порядке. И мне искренне жаль, что ты одинока. Я здесь проездом, ненадолго. Слишком поздно для возобновления семейных уз. Поздно и ненужно. Ни тебе, ни мне, — Макс Эванс встал. Взгляд его был холоден и неприступен, — Не нужно искать меня и звонить. Ничего личного. Извини.
— Подожди, а та девочка, которую удочерила Соня…. С ней все хорошо?
— Ее судьба тебя тоже не касается. До свидания, Марта.
Женщина поднялась, чтобы проводить гостя до дверей.
— Когда-то я была похожа на тебя. Гордая и неприступная. Думала, что справлюсь в одиночку. Решила не быть обузой, бросила всех, кого могла. И что теперь, Максим? Посмотри на меня. Нравится тебе такое отражение?
— Ты безумна, Марта, — Макс криво усмехнулся, протянул руку и пожал костлявую ладонь своей бабушки. — Мне очень жаль. Жаль, что ты не узнала об этом раньше. Нам нельзя иметь семью.
— Но моя дочь была здорова… — с болью в голосе произнесла Марта. На морщинистом лице отразилось глубокое страдание.
— Она просто оказалась носителем больных генов. Прошу, Марта, если тебе не безразличен я и ради памяти Софии, не напоминай мне о том, что я такое. И почему.