В это время Шервуд уже лежал на диване, и Джейн резво прыгала на нем.
Косовски открыл глаза и мрачно посмотрел на стриженую белобрысую макушку Салли, которая елозила в районе его паха. Прошло уже десять минут, и если бы во рту Салли вместо его члена была карамелька, от нее бы уже ничего не осталось.
– Слушай, – сказал Косовски, – может, лучше просто выпьем?
Салли спокойно ответила:
– Давай. Что-то ты сегодня не в настроении.
– Да уж… – вздохнул Косовски, – но ты же знаешь, что я обычно в норме.
– Конечно, знаю! – возмутилась Салли. – Это ты у меня спрашиваешь? Да я знаю тебя лучше всех остальных девок, которых ты трахаешь.
– Но ты все равно лучше их всех, – на всякий случай сказал Косовски, – такую девчонку днем с огнем не сыщешь. Жаль, что я сегодня…
– Забудь, – Салли махнула рукой, – не вышло сегодня, войдет завтра.
В ответ на каламбур Косовски заржал и звонко хлопнул Салли по ляжке. Она не осталась в долгу и ловко двинула его кулаком в грудь. Косовски схватил ее за ногу, и они с грохотом скатились с дивана, опрокинув журнальный столик, на котором стояли две бутылки и несколько стаканов.
* * *
На улице послышался шорох автомобильных покрышек, и напротив особняка уважаемого гражданина Майкла Шервуда остановился ярко-красный «Корвет» семьдесят второго года с откидным верхом.
Косовски осуждающе посмотрел на сверкающий лаком раритет и сказал:
– Я всегда говорил, что красный автомобиль – это неприлично.
– Правильно, – согласился с ним Шервуд, – но я же не могу заставить своих сотрудников покупать автомобили только того цвета, который нравится мне.
– А я бы на твоем месте заставил, – вздохнул Косовски, – ты можешь себе это позволить.
– Мы живем в свободной стране, – Шервуд тоже вздохнул, – и это обстоятельство имеет свои недостатки.
Из «Корвета», не открывая низкой дверцы, выпрыгнул молодой темноволосый мужчина в черных очках. На нем были объемистые колониальные шорты и просторная цветастая рубаха с пальмами и красотками. Он был модно подстрижен и вообще – выглядел как пляжный мачо на рекламе шампуня.
Но этому впечатлению можно было верить не больше, чем присяге фальшивомонетчика. Джон Бэлч, он же Спайдер, он же Джованни Беллуччи, был очень опасным человеком.
Спайдер был умен, образован, вежлив и совершенно лишен таких качеств, как жалость или милосердие. Он мог вести со своей ничего не подозревающей жертвой увлекательную беседу о византийской живописи и убить собеседника на середине фразы. Он умел завоевывать доверие и симпатию, а также убедить любого человека в том, что тот разговаривает со специальным агентом ФБР Смитом, и выудить любую информацию.