Утром мы спустились в питейный зал.
Подросток подкидывал дровишки в массивную металлическую печь,
которая стояла в центре. Помещение постепенно прогревалось после
ночного морозца. Сам хозяин Фарид принес искренние на вид извинения
из-за инцидента с грабителем. Можно было бы допросить воришку и
попытаться узнать, не связан ли он напрямую с владельцем, но я
решил проигнорировать данный момент. Не хотелось тратить время на
ерунду. Хозяйка действительно приготовила неплохой завтрак из пары
крупных пойманных нами рыбин, а также подала немного простой каши
из каких-то злаков.
Я недолго побеседовал с местными,
спрашивая про жизнь на Станции и в Усть-Корсе. Лавовое озеро
появилось несколько недель назад буквально из ниоткуда. Никто не
знал, кто причастен к данной диверсии. Корса в последнее время все
реже выбиралась по железной дороге, поскольку пути неумолимо
приходили в негодность, да и горючее топливо не хранилось вечно.
Вроде как даже на уголь перешли. Но теперь им придется
ремонтировать большой участок и строить обход.
В частности, обсудил так называемую
мета-инициацию – процесс превращения обычного человека в супера.
Жители многих тонкостей не знали, но говорили, что инициируемых
хорошо кормят, потчуют высококонцентрированным мета-веществом, а
может даже и ядрами. Если появляются признаки помешательства и
мутации в измененных – инициация считается проваленной. Иногда
человека отпускают, если он не представляет угрозы, но чаще всего
от провалившегося избавляются.
Мне показалось это интересным
способом по-тихому встроиться в местную систему и разжиться
очевидно дорогим ресурсом. Прокачаю заодно свою ауру немного,
посмотрю на столичный быт. Судя по Пересвету, подкачаться мне явно
не помешает. От проверяющих может спасти теневая вуаль, хотя у меня
складывалось впечатление, что скрываться мне особо и не
потребуется. Эфирным зрением здесь никто не обладает. В общем, буду
действовать по обстоятельствам.
Как следует подкрепившись, мы
покинули трактир. Лучики тусклого унылого светила с трудом
пробивались сквозь низко висящие тучи.
- У вас вообще бывают солнечные дни?
– заметил я хмуро.
- Пару месяцев в году, - в тон мне
хмуро произнесла Анна.
При дневном освещении Вольная Станция
предстала перед нами во всей своей заброшенности и уродливости.
Горы мусора повсюду, вонючие лужи, покосившиеся халупы, мрачные
редкие прохожие на улицах бездомного вида. В одной из частей
деревни дома превратились в решето – прекрасно знакомый нам с Анной
вид, остающийся после “пулевой бури”. Каменные строения пострадали
не так сильно. По-видимому, пулестрижам не хватало сил, чтобы
пробивать более прочные преграды.