Мерсье и Камье не знали этого места. Как раз поэтому, вероятно, они назначили свидание именно здесь. Есть вещи, которых нам никогда не узнать наверняка.
Сквозь оранжевое оконное стекло дождь казался золотым, и это, в соответствии с теми местами, где они успели побывать прежде, напомнило одному Рим, а другому Неаполь, причем они друг другу в этом не признались и обоим было как-то стыдно. Казалось, им бы могло полегчать благодаря этому вмешательству далеких времен, когда они были молодыми и горячими, любили живопись, смеялись над женатыми. Но им не полегчало. Тогда они были незнакомы, но с тех пор, как познакомились, часто говорили о тех временах, слишком много говорили, перескакивая, по своему обыкновению, с одного на другое.
– Вернемся домой, – сказал Камье.
– Почему? – сказал Мерсье.
– Теперь до вечера не перестанет, – сказал Камье.
– Это ливень, просто он затянулся, – сказал Мерсье.
– Я не могу стоять и ничего не делать, – сказал Камье.
– Давай сядем, – сказал Мерсье.
– Так еще хуже, – сказал Камье.
– Тогда давай ходить взад и вперед, – предложил Мерсье. – Возьмем друг друга под руку и будем прогуливаться. Пространство ограничено, но бывает и теснее. Поставь зонтик, помоги мне снять рюкзак, ага, спасибо, и вперед.
Камье покорился.
– Раз-два, раз-два, – сказал Мерсье.
– Раз-два, – сказал Камье.
Временами небо прояснялось и дождь делался реже. Тогда они останавливались в дверях. Но вскоре небо опять омрачалось, и дождь принимался лить с новой силой.
– Не смотри, – сказал Мерсье.
– Хватит и того, что я слышу, – сказал Камье.
– Что верно, то верно, – сказал Мерсье.
– Будем терпеть и мужаться, – сказал Камье.
– Собаки тебе не мешают? – сказал Мерсье.
– Почему эта застыла на месте? – сказал Камье.
– Иначе не может, – сказал Мерсье.
– Почему? – сказал Камье.
– Так задумано, – сказал Мерсье. – Чтобы не прерывать акта оплодотворения.
– Начинают верхом одна на другой, – сказал Камье, – а кончают задница к заднице.
– А ты бы чего хотел? – сказал Мерсье. – Экстаз прошел, они бы и рады разбежаться в разные стороны, пописать у тумбы или слопать кусок дерьма, но не могут. Ну и отворачиваются друг от друга. Ты бы на их месте вел себя точно так же.
– Нет, мне бы деликатность не позволила, – сказал Камье.
– А как бы ты себя вел?
– Я бы притворился, – сказал Камье, – будто мне жаль, что я не могу сразу же начать все сначала, до того было хорошо.