Экипаж замедляется.
— Ты пойдёшь со мной? — уточняю я.
— Не стоит. Уверен, Черис набросится на вас с криком. Постарайтесь сразу же отдать ей подарок.
Звучит сомнительно.
— Я не смогу солгать ей о происхождении подарка. Госпоже Черис достаточно приказать, и я расскажу ей о похищении, о браке, обо всём.
Ариэль позволяет себе снисходительную усмешку:
— Госпожа, просто доверьтесь мне.
По-своему он прав, сейчас тот случай, когда неведение — благо.
Я согласно киваю.
Дверца поднимается, взгляду открывается заросший участок сада, пруд. И издали слышен крик Черис:
— Ищите лучше! Найдите её!
— Быстрее, госпожа, — усмехается Ариэль.
Надо мной смеётся? Я ведь тоже на поводке, как и он… Я резко оборачиваюсь и насмешки не вижу, только нетерпеливое предвкушение. Ариэль вопросительно выгибает бровь. Качнув головой, я отворачиваюсь и по едва просматривающейся тропке через кусты выбираюсь в ухоженную часть сада.
Флакон холодит пальцы. Руки буквально замерзают, будто я держу не стекло с декоктом, а лёд. После купания в пруду, несмотря на то, что согрелась и больше не мёрзну, нет даже намёка на насморк или простуду, пробирающий холод от флакона чувствуется особенно остро.
Оказавшись на широкой аллее, я почти сразу же попадаю на глаза слугам.
Кто-то громко сообщает, что я найдена.
— Сюда, немедленно! — Черис выкрикивает приказ безадресно, но поводок на шее не только сжимается, но и ощутимо тянет. Спасибо, что не рванула.
Прибавив шагу, я последние метры преодолеваю почти бегом.
Черс стоит на верхней ступени крыльца и смотрит на меня сверху вниз. Исходящая от неё злоба настолько густая, что кажется осязаемой. Черис… пугает меня одним своим видом, но я усилием воли давлю страх и заставляю себя приблизиться вплотную.
Флакончик почти обмораживает ладонь.
Я взбегаю по лестнице.
Ударит?
Взгляд многообещающий, но Черис косится на толпящихся слуг. Похоже, при них устраивать сцены она воздержится. По крайней мере пока. До решения Совета? Не важно. Сейчас Черис прикажет мне следовать за ней и за закрытыми дверями…
— Тётушка! — восклицаю я и леплю на лицо самую придурошную улыбку, какую только получается изобразить. — Мне жаль, что я заставила вас волноваться. Но посмотрите, что у меня есть!
Ни слова лжи — мне жаль, потому что её волнение грозит мне побоями.