Так что Сын Обезьяны – это, скорее всего, прозвище. И сам безрод
носил его с гордостью.
Помню, как после знакомства с этим странным типом, я сразу
вызвал к себе Мацихатлу и начал допрос: что это за человек, да с
чем его едят?
– Он безрод, хоть, и родился в Излучном, – ответил мой
отзывчивый осведомитель. – Рассказывают, что его отец был говорящий
с духами.
– Жрец, что ли?
– Нет, обычный охотник. Тоже торчал в лесу постоянно. Молчаливый
был. А, если заговаривал, то непонятное нёс. Сын Обезьяны всё время
за ним хвостиком волочился. Пока тот не помер. Мальчишке тогда и
десяти лет не было.
– А мать? – осторожно спросил я, ожидая какую-нибудь трагедию из
категории «умерла при родах».
– Мать его до сих пор жива. Она с тем охотником приблудила
ребенка. А когда родила – бросила сразу. Обоих их видеть не желала.
Говорящий с духами сам Сына Обезьяны воспитал.
– Надо же какой отец заботливый!
– Там, говорят, по-разному было. То забудет его в селении на два
дня – маленького совсем, то с рук не спускает по нескольку дней.
Петь ему любил. Что-то свое, непонятное. А учить ничему не учил.
Даже не бил ни разу. Но меня тогда здесь не было, я лишь с чужих
слов знаю, владыка.
– А сейчас? Почему безроды его слушаются?
Я, действительно, не понимал, в чем корень авторитета Сына
Обезьяны. Он был беден, за ним не стояла физическая сила, у него не
было большой родни, не было и традиционной опоры власти. Но я уже
от многих безродов слышал: надо спросить у Сына Обезьяны, а что
скажет Сын Обезьяны…
– Многие верят, что его защищают странные духи отца, – пожал
плечами Мацихатла. – Вроде бы, как тот перед смертью поручил сына
их заботе. И слушают его. Сын Обезьяны иногда судит людей в спорах.
Но не во всех, а лишь, когда его зовут сами спорщики. Считается,
что он мудро судит. Хоть порой и не по четланскому обычаю. Доверяют
ему: говорят, что он ничьих тайн не выдает и не врет.
– А это правда?
– Да уж, не знаю… Может, просто скрывает умело.
Я обратил внимание, что Мацихатла, говоря об отношении безродов
к Сыну Обезьяны, сам этого отношения не разделяет. Непроизвольно
держит себя особнячком от общей массы – это прослеживалось в
речи.
– А ты-то, Мацихатла, как считаешь: защищают его духи? – прямо
спросил я.
Мой осведомитель поежился.
– Кажется, да. Не знаю, что это за духи, но защита у него
сильная. Кого другого за шутки глупые, за жизнь беспутную, за
нарушение обычаев уже давно покарали бы. Не люди, так боги.