— Вот и
все, мальчик, — будущий форинг нагнувшись подобрал валяющийся
щит.
— Вот и
все, рыбоед! — подхватил залившийся хохотом мелкий засранец, — Вот
ты все и показал! — добавил со злостью. — Если бы тебя взяли в лид,
и сейчас была бы битва, то из-за тебя уже убивали бы всех твоих
товарищей! — он замолчал, окинул меня презрительным взглядом. —
Впрочем ты бы и тогда наверно остался жив. Ты ведь единственный,
кто тогда не получил ран? Вот и сейчас, сбежал бы как
трус...
Этого я уже
вытерпеть не смог. Мигом вскочив на ноги, я чуть наклонившись
вперед как заправский регбист, с воплем бросился в
атаку.
—
А-а-а-а-а!
Снести с
ног мне его не удалось. Мы сцепились, я попытался ударить его в
лицо кулаком, гад увернулся. Я попытался сделать подсечку, мы
рухнули на утоптанный снег.
Сука! Сука!
Я вновь попытался зарядить ему в морду, но более тяжелый и более
сильный Калле легко скрутил меня и оседлал сверху. Новая попытка
вмазать. Он перехватил мою правую руку своей, прижал к земле, и
начал методично наносить мне удары левой рукой в лицо.
Ярость
затуманила разум, не отдавая отчета в том, что делаю, я попытался
дотянуться до сакса, который по-прежнему носил под левую руку. Ща я
этого гандона запорю, и будь что будет!
Чья-то нога
наступила мне на локоть. Все, вот и старший братец
пожаловал!
Но нет, я
услышал голос Фроди:
— Даже не
вздумай, пацан! За убийство свободного бонда — изгнание!
И тут же,
как котенка за шкирку он без лишних усилий снял с меня мелкого
гаденыша.
— Ну-ка
разошлись, бараны!
Калле как
хорек вывернулся из руки пастуха, начал отряхиваться.
— Что,
получил, рыбоед? Выкинь из головы надежду хоть когда-нибудь попасть
в лид. Ты не воин!
— Калле! —
резанул воздух голос Сигмунда. — Бросай ерундой мучаться, нам еще
коров гнать домой.
— Иду, —
отозвался говнюк, спеша к лошадям.
— А ты
подумай над произошедшим, мальчик, — крикнул Сигмунд мне, — и
помни, через две недели у меня должна быть рыба!
Маленький
караван, из трех коров, трех лошадей и трех орков: Сигмунд впереди
верхом, а Акке с Калле пешком, с двух сторон подгоняя коров
тронулся в путь.
— Асгейр...
— качая головой начал Фроди, но я не слушал.
Буквально
вбив ноги в ремни лыж, я рванул прочь с пастбища.
***
Нельзя
сказать, чтоб я летел по заснеженным полям-холмам как птица, лыжи
по-прежнему скользили очень плохо, но все равно, бежал не разбирая
дороги я довольно быстро. Плащ, сколотый одной лишь фибулой на
правом плече, давно перевернулся, и развивался за моей спиной как
крылья птицы. Правда этому была причиной не скорость, а вновь
начавшаяся метель, причем ветер на этот раз был сильнее, а
видимость в снежной круговерти — десяток-другой шагов.