— Не
боишься, — ухмыльнулся Стейн, — что и владелец Гунгнира почувствует
себя уязвленным?
— Брось, —
отмахнулся Колль и поморщился, — Отец Битв не обидчив.
— Слушай,
Колль, — спросил я, — а зачем такой длинный наконечник? Это же
почти что меч.
— Да, меч и
есть, — согласился кузнец, — этим копьем не только колоть, им и
рубить можно, только тогда в две руки надо брать. Например, можно
обозначить удар в лицо, твой противник закроется щитом, и в этот
момент ты раз, и отрубишь ему ногу!
Кузнец
проделал указанные эволюции. Смотрелось зачётно. Затем кузнец опять
повернулся ко мне.
— Это
называется крылатое копье, Асгейр. Видишь эти крылья?
Он показал
на маленькие отростки у втулки. Хм, при некотором воображении их
действительно можно было бы признать за крылья.
— Зачем
они?
— Зачем? —
прищурился кузнец, — Смотри. Вот ты насадил врага на копье! — не
вставая, он ловко изобразил «коротким коли», бросил взгляд на меня:
— Или не врага, или медведя. Если у тебя нет ограничителя твоя
жертва сможет насадиться на древко глубже, и зарубит тебя. Или
медведь достанет лапой.
— А зачем
ему насаживаться?
— А что ему
еще остается? — удивился Колль, — Ему уже поют валькирии, и жить
осталось меньше вздоха. Так почему бы не прихватить с собой врага?
О такой смерти скальды будут петь веками!
От этих
слов меня передернуло.
— Пусть уж
лучше враги умирают, — довольно громко пробормотал я себе под
нос.
Мужики
рассмеялись.
— Это
правильно, пусть уж лучше враги! Но, Асгейр, — подмигнул мне Колль,
— все умирают!
И дальше он
процитировал на распев:
Глупый
надеется
Смерти не встретить,
Коль битв избегает,
Но старость настанет —
Никто от нее
Не сыщет защиты.[i]
Что-то мне
резко захотелось поменять тему.
— Слушай,
Гунар, — я повернулся к одальбонду, — ты говорил, что Хельми просил
ему дерева привезти, на новый лук?
— Просил, —
кивнул Гунар.
— А это
что? Какие-то особые сучья, или там жерди... — я вспомнил боевой
лук Хельми, похоже он все-таки не из ветки.
— Увидишь,
— хмыкнул хозяин одаля.
Блин, как
же ты многословен сегодня!
— Охотничий
лук действительно из ветки делают, — подал голос Стейн, — нужна
длинная, и чтоб мелких сучьев на ней не было. Та сторона ветки, что
к дереву обращена, будет спинкой, внешняя — живот. А боевой делают
из целого бревна, — продолжал доселе незнакомый мне работник
Гунара, подливая себе в кружку из котелка, — раскалывают бревно
так, чтоб на заготовку пошли сразу два слоя, сердцевина дерева, она
помягче, будет спинкой, а на живот нужны волокна из заболони, то
что вокруг сердцевины дерева. Заболонь твердая, и не будет
расслаиваться, когда лук сгибают.