Мой отец? Так Хина мне не родная?...
– Good, – «хорошо».
– Привет Эрни. Давно же мы с тобой не виделись… – Хина поставила
воспроизведение на паузу. – Эрни, ты меня понимаешь?
– Yes!!!, – «да!!!».
– Хух… Отлично. Тогда поехали дальше. – Хина включила запись. –
Ты сейчас на тренировке, да? Наверно, так даже лучше – объяснюсь
тебе монологом… Накадзима-сама вздохнул.
Прости меня, Эрни. Я угробил себя и, что хуже, тебя. У меня
огромные долги... Их никак не вернуть…
Накадзима-сама закурил сигарету.
Я должен Токийской Стали больше одного миллиарда йен. Думаю, ты
знаешь, кто они такие и как работают. Они возьмут своё до самой
последней йены. Три отрубленных пальца на моей руке тому
доказательство…
С меня требуют миллион йен в конце каждой недели и ещё десять
миллионов йен в конце каждого месяца. Что-то вроде кредита с
баснословными процентами…
Я крутился как мог, Эрни. Брался буквально за всё, что может
принести деньги. Больше года это у меня получалось, но каждый месяц
становилось сложнее и сложнее.
Сегодня конец месяца, а я собрал только пять миллионов. Хотя
вернее, уже ноль миллионов… Всё проиграл на ставках – это было моей
последней надеждой...
Я хреновый отец, Эрни. Прости меня… Застрели сестёр, а потом
застрелись сам, – Хина говорила сквозь слёзы. – Это единственный
выход. Дерьмовая просьба, но поверь, так будет лучше. Оружие, я
надеюсь, у тебя осталось...
От них не спастись. У Токийской Стали есть люди по всему миру...
Сегодня вечером они обнаружат мой труп, а потом придут к тебе.
Сделай всё до их прихода. Жизнь под их гнётом хуже смерти.
– Пиздец… – только и смог произнести я.
– Похоже, это конец сообщения… Осталось десять секунд и
Накадзима-сама молчит. – Хина вдруг вскрикнула. – Он выстрелил!...
Господин Юрген застрелился!!!...
Я был не в меньшем шоке, чем рыдавшая Хина. Так и знал, что
вторая жизнь не без подвоха. Чудес не бывает. Если что-то получил,
то значит должен также и заплатить.
Вдруг раздался свирельный дверной звонок. Похоже, якудза уже
пришли...
Хина испуганно на меня посмотрела.
Не знаю, чего она боялась больше – прихода якудза, или того, что
отец сказал убить их с Азуми. Хотя ситуация дерьмо с любого
ракурса.
Я пошел взглянуть в дверной глазок. Там стояли два крепких
мужчины в деловых костюмах – один в белом, другой в клетчатом.
Первый европеец, второй чистый японец.