Застывшая кровь. Сделав несколько
неуверенных шагов на четвереньках, приблизился к крови и пошёл по
её следу. Далеко забредать во мрак не пришлось. Что-то выпирающее
во мраке обнаружилось близко. Протянув руку, коснулся, и пальцы тут
же утопли в глазницах черепа, чувствуя твёрдую плоть через какой-то
толстый гладкий материал. Догадавшись, что это может быть, рванул
на себя и тут же упал на спину. В руке оказалась запачканная кровью
маска. Кусок чей-то шкуры, облегающий какую-то явно массивную
фигуру и пришитый к ней метр ткани, свободно болтающийся в
воздухе.
Чувство брезгливости к чужой крови
умерло во мне ещё на Крайпрусе, где спасаясь от голодной смерти мне
пришлось съесть сырое мясо убитого гнолла. Такой же, как и я,
зверолюд оказался осквернён актом каннибализма во благо сохранения
жизни. Вдохнув и выдохнув пару раз, почувствовал, как воздух
обдувает обмороженное лицо. Нащупав давно одеревеневшими пальцами
отверстие для глаз, повернул маску не снимая. Теперь зрение вновь
вернулось. Остался только какой-то бесполезный конец толстой ткани,
спадающий до самых коленей. Не до конца понимая, что делаю,
интуитивно перекинул полоску через шею, чтобы не болталась, и понял
её назначение. Ткань плотно прилегала к шее, сохраняя тепло.
Обмотав всю полоску, потянулся к трупу.
Схватившись за край какой-то ткани,
дёрнул изо всех сил. В плече что-то хрустнуло, но больше ничего не
произошло. Либо убитый был огромных размеров, либо его что-то
держало. Попытавшись содрать с трупа шубу, ничего не добился. Она
не поддавалась, словно её прибили к полу, а расстегнуть не
получалось. Пальцы отказывались находить в темноте запрятанные
пуговицы и лямки. Так и не преуспев в раздевании, нащупал у убитого
руку, закрытую чем-то гладким. Стянул странную перчатку с мехом,
обращённым внутрь, натянул на руку. Четыре пальца оказались
сомкнуты вместе, лишая руку подвижности, а последний, большой
свободно шевелился во все стороны. Найдя вторую такую же перчатку,
отложил их. Теперь занялся снятием тугих ботинок, хорошо сидящих на
заледенелой плоти, не гниющей в условиях такой мерзлоты. Кое-как
справившись с затяжками, попытался дёрнуть штаны, но тщетно. Их
постигла та же участь, что и шубу. Пришлось натягивать сыроватые
сапоги и странные перчатки, да выходить на свет, чтобы окончательно
не потерять из виду уже ушедших людей.