* * *
Сперва в седле привстал Готье, рыцарь из Пуату. Потом – Годсельм, его побратим, родом из Оверни. Воины поворачивали головы, а иные и щурились, как будто это могло обострить слух.
Звук шел издалека, звук был прозрачен, звук таял…
– Олифант! – воскликнул Готье.
– Клянусь святым Элуа – Олифант! – подтвердил Годсельм. – Кто бы поверил, что его звук покрывает три десятка лье?
Певучее наречие барона Раймбаута из Прованса рыцари разбирали с трудом, но смысл уловили – с такой широкой и мощной грудью, как у графа Роланда, можно многого добиться от замечательного рога из слоновой кости.
Войско растянулось на несколько лье, доблестные бароны ехали попарно, беседуя, за каждой парой слуги везли доспехи и добычу, где-то посередине был король со свитой, и пока выходили из Ронсевальского ущелья, пока дорога вела вниз – его еще можно было видеть, статного, в алой мантии, но на равнине он исчез, затерялся в рядах всадников, и лишь на поворотах вновь возникал – алым проблеском в кожаных рядах. Не всем франкам был по карману сарацинский кольчужный доспех, многие обряжались по старинке, в кожаную чешую.
И там, среди свиты, возникло смятенние – Карл тоже сперва повернул крупную львиную голову, потом приподнялся в стременах и верно определил направление, откуда шел невесомый, прерывистый звук.
– Дерутся наши люди! – воскликнул король.
– С кем бы им там драться? – надменно спросил граф Гвенелон и обвел взглядом встревоженную свиту. – Сарацины разбиты и зализывают раны. Ты ослышался, мой король.
Но рядом с Карлом насторожился Немон Баварский, воинственный старец, у которого отнял Господь юношескую остроту зрения, наградив взамен слухом, как у пугливого зайца.
– Клянусь Пресвятой Девой, Олифант! – подтвердил он.
И уже мчался от головы колонны, доверив королевскую орифламму оруженосцу, доблестный рыцарь, знаменосец Карла Джефрейт д'Анжу.
– Мой король, или я обезумел, или граф Роланд зовет нас на помощь!
– А даром он звать не станет, – подтвердил Немон. – Плохо дело, коли он взял в руки Олифант.
– Там бьются наши люди! – Карл был в растерянности: зная, на сколько лье удалилось войско от Ронсеваля, где он оставил арьергард во главе с племянником, король уже понимал, что прискакать на помощь не успеет, но верить в это не желал.
– Опомнись, король! – Гвенелон возвысил зычный голос, привычный перекрывать шум любой схватки. – Или ты не знаешь всей дерзости графа Роланда? Вспомни, как он без всякого приказа взял Нобли, учинил резню, а потом велел таскать воду ведрами и поливать кровавый луг, чтобы уничтожить следы сражения!