Они нашли общий язык – странноватая длинноносая девица, от которой Каменев сперва не знал как избавиться, и почтенный менеджер по кадрам, который сперва произвел на Алиску впечатление монументального, окончательного и бесповоротного болвана.
Но и Каменев болваном не был – просто с незнакомыми, да еще пришедшими наниматься на работу по объявлению, напускал на себя важный вид, делал круглое лицо с двумя подбородками каменным, и Алиска на третьей минуте разговора тоже больше не казалась странноватой.
Оказалось – оба люди начитанные, и весьма. Уже и непременный для правильного собеседования кофе остыл, и за окном помутнело, а эти двое все никак не могли наговориться. Тем более, что и кабинет Каменева располагал к утонченной беседе – стояли там большие шкафы со стеклянными дверцами, а за стеклами едва виднелось старое тусклое золото слов на книжных корешках.
– А знаете, Геннадий Алексеевич, какой персонаж «Песни о Роланде» у меня любимый? – спросила Алиска.
Тут Каменев задумался – в вопросе был подвох. Персонажей, если навскидку, было два – Роланд и Оливьер. Потом вспомнились император Карл Великий и архиепископ Турпин. Еще какие-то мавры непроизносимые, мавританская царица… Гвенелон!
Добравшись до графа-предателя Гвенелона, Каменев решил, что теперь уже точно все. И что же эта студентка имела в виду? Император и архиепископ – седобородые старцы, мавры – все на одно лицо, царица отпадает, Гвенелон – уж точно!
– Роланд бесстрашен, Оливьер разумен, бесстрашием они равны друг другу, – ответил Каменев цитатой: пусть девочка видит, что он ищет в верном направлении.
– Тьедри, – возразила она. – Тьедри д'Анжу. Брат Джефрейта д'Анжу, знаменосца Карла Великого. Не помните?
– Тьедри? – переспросил Каменев.
– Вот и все так. Все помнят «Песнь о Роланде» до того места, когда Карл слышит Олифант, возвращается, оплакивает Роланда и устраивает похороны. А что было потом?
– Потом судили предателя.
– И что?
– Осудили.
– Нет! – воскликнула Алиска. – В том-то и дело, что бароны его оправдали!
– Как – оправдали? – удивился Каменев. Он точно помнил, что Гвенелон к концу «Песни» погиб.
– Она у меня с собой, – сказала Алиска и достала из сумки желтый томик. Каменев успел удивиться тому, что современная девушка не расстается с такой неожиданной книжкой, но она уже раскрыла заложенную трамвайным билетом страницу…
