– Но коли сразу не околел – поправится! Я буду водить его там, за палатками, пока ему не полегчает! – пылко пообещал Гийом. – И раздобуду колесной мази. Если взнуздать веревкой, которая смазана колесной мазью, бывает спасительная отрыжка…
– Помолчи!…
Тьедри повернулся и некоторое время прислушивался. Его ровные черные брови сошлись, усы чуть вздернулись – так скалится дикий зверь, недоумевая, но уже готовясь к схватке.
Невольно стал прислушиваться и Гийом. Но обычный шум военного лагеря не внушал ни малейшей тревоги.
– Это Олифант, – сказал Тьедри. – Клянусь святым Элуа – это Олифант!
Гийом на всякий случай отступил на шаг.
– Господь и Пресвятая Дева с вами, молодой хозяин. Олифант разбит, и обломки лежат в государевом шатре, – осторожно напомнил Гийом, обратившись к Тьедри так, как привык издавна.
– Я сам прекрасно знаю, что он разбит! Но ты прислушайся! Разве ты его не слышишь?
– Нет, молодой хозяин!
– Странно это… – молвил Тьедри.
– Да и с чего бы ему звучать? – видя, что сюзерен в неловком положении, продолжал Гийом. – Ведь мы сделали все, что могли. Мы прискакали в Ронсеваль, мы догнали горцев, мы их крепко покололотили – разве не так? Кто мог думать, что горцы обрушатся сверху на арьергард? Такие же христиане, как и мы?!. Мы нашли тела графа Роланда, Оливьера, прочих пэров, архиепископа… Мы везем их с собой – вон палатки бретонцев, они везут графа Роланда… Скоро мы вернемся домой и с честью похороним их… и их души на небесах прекрасно это знают!
– Но почему же я слышу Олифант? – оценив доводы Гийома, спросил Тьедри. – Может быть, граф Роланд хочет мне о чем-то сказать?
Гийом размашисто перекрестил молодого хозяина.
– Ложитесь-ка вы лучше спать, а я буду водить буланого, пока ему не полегчает… – тут Гийому на ум пришла разумная мысль. – Должно быть, это какой-то другой рог. Кто-то весь день охотился в лесу и теперь созывает слуг, чтобы все собрались у костра.
– Ты тоже слышишь?
– Нет, молодой хозяин! Но…
– Это Олифант, его ни с чем не спутаешь… – безнадежно произнес Тьедри. – Или я впадаю в безумие, или граф Роланд зовет меня. А третьего не дано.
– А для чего бы вы ему понадобились? Даже если он домогается гибели предателя – при чем тут вы, молодой хозяин? Мы вернемся домой, король соберет всю знать, принародно обвинит графа Гвенелона, а собрание равных решит, как с ним быть. Вы же, молодой хозяин, всего один барон в собрании равных. Коли на то пошло, граф Роланд, упокой Господи его душу, должен был бы обратиться к своему дядюшке, чтобы наш король настойчивее добивался кары для предателя. Но как решат графы и бароны – так и будет.