А двери у терема железные,
Заперлася Марина Игнатьевна,
А и молоды Добрыня Никитич млад
Ухватит бревно он в охват толщины,
А ударил он во двери железные недоладом,
Из пяты он вышиб вон,
И сбежал он на сени косящаты.
У хозяйки друзья-подружки, гости разные. Да какое твоё, собачий
сын, дело?! Тут частное владение! Территория прайваси! А этот из
себя ОМОН строит. Без прокурора. Ему, прикинь-ка, «за беду стало»!
Хамло неумытое.
«Неприкосновенность жилища» - слышал? - Не слышал. Богатырь,
чего возьмёшь. Ни ума, ни вежества. Только и горазд окна бить,
двери ломать да женщин пугать. Ему, вишь ты, «за великую досаду
показалося»! Крестись, коли кажется.
«Бросилась Марина Игнатьевна
Бранить Добрыню Никитича:
«Деревенщина ты, детина, засельщина!
Вчерась ты, Добрыня, на двор заходил,
Проломил мою оконницу стекольчатую,
Ты расшиб у меня зеркало стекольчатое».
Хозяйка хаму впёршемуся выговаривает конкретно. Понятно, что
присутствующая у хозяйки в гостях особь «мужеска полу» просто
обязана вступиться. Защитить даму. Остановить разгулявшегося
хулигана, вышибающего «двери железные недоладом». Тут уже не только
имущественный ущерб, тут дело идёт к домогательствам,
посягательствам и поползновениям.
«А бросится Змеища Горынчища,
Чуть его, Добрыню, огнем не спалил,
А и чуть молодца хоботом не ушиб,
А и сам тут Змей почал бранити его,
Больно пеняти:
«Не хочу я звати Добрынею,
Не хочу величать Никитичем,
Называю те детиною деревенщиною,
Деревенщиною и засельщиною;
Почто ты, Добрыня, в окошко стрелял,
Проломил ты оконницу стекольчатую,
Расшиб зеркало стекольчатое?».
Несколько странно видеть Змея Горыныча в роли благородного
рыцаря, защитника слабой одинокой женщины. Этакий джентльмен с
хоботом. Однако «слов из песни не выкинешь» - чудо-юдо заморское
пытается защитить бедняжку-киевлянку от взбесившегося туземного
хама, богатыря святорусского. Увы, джентльменство против наших
богатырей «удара не держит».
«Ему тута-тко, Добрыне, за беду стало
И за великую досаду показалося;
Вынимал саблю вострую,
Воздымал выше буйны головы своей:
«А и хощешь ли тебе,
Змея, изрублю я в мелкие части пирожные,
Разбросаю далече по чистом полю?»
А и тут Змей Горынич, хвост поджав,
Да и вон побежал;
Взяла его страсть, так зачал…,
Околышки метал, по три пуда…».
Добрыня наш, исконно-посконный змеевич. Мгновенная эскалация
насилия. На вопрос «почто?» - сразу встречный: «хочешь порублю?».
Угроза табельным оружием, нанесение гражданскому лицу «тяжкого
телесного». В форме расстройства желудка. «Тяжкое» - в прямом
смысле, «по три пуд». Богатырский ответ на справедливые упрёки в
учинённом безобразии, хулиганстве и разрушении частной
собственности.