Писклявый комок продолжает подавать голос.
– Ну чего тебе опять надо? – спрашиваю я, хватаясь за голову. – Я и так скормил тебе целую бутылочку этой молочной бурды, которую твоя мамаша сцеживает из своего вымени. Уймись уже, черт в... – замолкаю, смутившись под детским взглядом. Таким внимательным и открытым… – Блин, ну чего ты ревешь? Хватит уже. – Луплю кулаком по дивану, и девчонка заходится в еще более отчаянном плаче. – Зажимаю уши ладонями, в три больших шага пересекая пространство квартиры, и рывком распахиваю входную дверь.
– Уйми уже своего младенца! – кричу спокойно сидящей на лестнице горе-мамаше. – Почему она снова орет?
– Это ты орешь, – парирует она с невозмутимостью сфинкса, – а Ангелике пора менять памперс. Можешь заняться этим, раз уж нам с Лэсси нельзя входить в квартиру.
Ребенок кричит все громче, а старуха Трёстер, верно, подслушивает за дверью.
– Иди уже в дом, – цежу сквозь стиснутые зубы.
– А собака? – спрашивает она.
– И чертова собака пусть тоже заходит.
– Спасибо. – Девица подхватывается на ноги, порывается в мою сторону и на секунду, но я ощущаю ее губы на своей щеке. Горячие, скользнувшие чирком губы своей безумной оккупантши... Даже прошлый, насильно вырванный поцелуй в губы не был таким... приятным. Боже, это полная лажа, пора сматывать удочки из этого сумасшедшего дома!
Что я и делаю тремя минутами позже, подхватив свои вещи и захлопывая за собой дверь.
Коллега по джаз-бэнду весь вечер подкалывает меня насчет унылого вида и черных кругов под глазами, интересуется, как зовут ту красотку, что довела меня до подобного состояния, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заехать ему по физиономии.
Знал бы он, что творится сейчас в моей квартире – и вовсе живот бы себе надорвал от хохота. А мне как-то не весело...
Сначала сумасшедшая оккупантша с ребенком, а теперь еще и собака.
Кого она притащит завтра?
Африканского крокодила или гремучую кобру?
Я бы уже ничему не удивился.
Впрочем, неделю я как-нибудь перетерплю, а потом пусть берет свои деньги и уматывает на все четыре стороны.
– Эй, хочешь завалимся к Виктории и продолжим веселье? – спрашивает меня приятель, укладывая саксофон в защитный чехол. – Она обещала крутую вечеринку.
И я машу головой:
– Не, я пас. Пойду домой и завалюсь спать!
– Спать?! – поигрывает бровями приятель. – Не похоже, чтобы ты особо высыпался в последнее время. – И с блеском в глазах: – Колись, кто поджидает тебя в теплой постельке?