– Твоя мамочка. – Отпихиваю его рукой и ухожу прежде, чем он успевает продолжить свои неприятные для меня расспросы.
Свет в окне не горит: значит все спят, и я крадусь по собственной квартире, словно вор-домушник, замысливший недоброе... Только бы не наступить на мерзкого пса и не разбудить писклю-террористку. И вот, когда, казалось бы, полоса препятствий пройдена на отлично, и я валюсь на постель со вздохом облегчения – чья-то волосатая морда тычется мне прямо в лицо. Я вскакиваю с невольным вскриком и зажигаю ночник: патлатый монстрище лежит на другой половине кровати и глядит на меня вроде как с вопросом: «А ты чего это скачешь, словно кузнечик? Давай поцелуемся». Вот же ж...
– Убирайся с моей постели, грязная псина, – гоню я наглого ретривера с постели, и тот нехотя, но спрыгивает на пол. – Пошел вон из моей комнаты! – Выталкиваю его из комнаты и захлопываю дверь.
В собственном доме покоя нет! Блох, наверное, напустил, мама не горюй. Укладываюсь на самом краю и с облегчением выдыхаю... Глаза закрываются, перед ними начинают проноситься яркие картины чего-то донельзя приятного – и тут я слышу это: противное поскребывание в дверь моей спальни. Поскребывание с другой стороны, с той самой, за которой я оставил блохастое животное.
Пытаюсь абстрагироваться от монотонного, режущего слух звука, однако выходит не очень... Приходится накрыть голову подушкой. Теперь слишком душно, да и не очень-то помогает, если честно.
В этот момент дверь тихонько приоткрывается, и оккупантша произносит:
– Пусти уже Лэсси спать в твоей комнате – она так привыкла, понимаешь.
– Она хочет не просто спать в моей комнате, – отвечаю безумной катастрофе по имени Эмили, – она хочет спать в моей постели.
И слышу, как та фыркает:
– Поверь, от нее заразы меньше, чем от твоих вчерашних красоток. Просто не будь букой! Иначе ни один из нас так и не выспится.
– Я тебя убью, Эмили Веллер! – произношу зловещим полушепотом, запуская в наглую девицу грязным носком.
Она негромко охает – просто от неожиданности, должно быть – и отзывается с наигранным ужасом:
– Чему вас только мама учила, бессовестный вы человечище: швыряться в даму грязными трусами – верх неприличия.
И я насмешничаю:
– Мечтаешь увидеть мои трусы? Для той, что видела меня без них – это весьма странное желание.