Ощутив руку на своем плече, я быстро обернулся, сбросив ее.
– Ты последний человек на земле, у которого я буду спрашивать разрешение! – глядя Серкану прямо в глаза, сказал я.
– Я не допущу… – схватив меня за воротник пиджака, начал было он.
– Руку убери, чтобы после в гипсе не ходить, – не сводя глаз с предателя-братца, прошептал я.
Когда мы виделись в последний раз, я казался мелкой щепкой на его фоне. Сейчас же, несмотря на разницу в возрасте, я был не намерен уступать ему.
– Вы с ума сошли? Здесь десятки журналистов и гостей. Завтра о нашей семье будет говорить весь Стамбул. Подумайте хотя бы об отце…
Дамла… «О нашей семье?»… Сдерживаться становилось все труднее. Однако, заметив стоящего рядом со мной Омера, я все же решил, что пресса и так получила достаточно пищи для размышлений.
Снова смерив взглядом Серкана и дождавшись, пока тот отпустит мой пиджак, я взял у друга папку. Дав знак всем идти за мной, направился в кабинет матери, который теперь принадлежал и мне.
Едва я оказался внутри, то буквально застыл на месте. Хоть все вокруг полностью и изменилось, но воздух в этой комнате словно был пропитан моей мамой. Как будто она была здесь и ждала, когда же я наконец приду…
– Что все это значит?
Прозвучавший вопрос вернул меня в реальность.
– Ты повторяешься… отец, – намеренно выделив последнее слово, ответил я, усаживаясь в главное кресло.
– Ты с ума сошел? – произнес Серкан, явно возмущенный моим поведением.
– Мой ум со мной, как никогда, брат, а вот ты, кажется, немного взволнован. Присядь. Выпей воды. Или, может, что-то покрепче?
Мы никогда не были близки с Серканом, но по его взгляду сейчас мне не составило труда понять, что он готов разорвать меня на куски. Еще бы. Пользуясь моей доверенностью на управление компанией, они с отцом считали, что избавились от меня. К тому же филиал в Лондоне, который принадлежит мне, приносил им немалую прибыль. Поэтому мое возвращение не входило в их планы.
– Серкан, сядь. – Прозвучал твердый голос.
Надо же… Господин Фарук по-прежнему такой же стойкий и властный... Вот только его душа, как и раньше, осталась скользкой и гадкой.
– Ферхат, – начал говорить он, – зачем все это? Ты вернулся спустя столько лет и в тот же день выставил нашу семью на посмешище. Ты мой сын, но…
– Сын? – взорвался я, не выдерживая подобного лицемерия. – Сын, который тайком пробрался на похороны собственной матери? Сын, которого ты упрятал в психушку, чтобы отобрать наследство? Мне казалось, что пару минут назад у тебя кое-кто другой был твоей опорой, к тому же единственной!