— Сдурел? Так и убиться недолго.
Давай-ка лучше с педикюром твоим закончим, — взял я клещи и, как
следует сдавив рукояти, отделил размозжённый мизинец от остального
Грега. — Ассистент, скальпель!
Волдо тут же подорвался и, неуклюже
вертя стилет, передал-таки его мне рукоятью вперёд:
— Может, спиртом для начала
обработать?
— Хорошая идея, коллега, — одобрил я
и, взяв со стола бутылку, плеснул пациенту на раны.
Тот этого не оценил и вместо
благодарности закатил истерику, беснуясь и издавая
нечленораздельные звуки.
— Волдо, держи его.
— Ох, Грег... — обхватил мой
ассистент пациента сзади за плечи. — Прости. Прости, дружище. Я
этого не хотел, клянусь.
— Держи крепче, — поднёс я
раскалённый конец клинка к обрубку и приложил.
Запахло палёным. Грег завыл в новом,
доселе не озвученном диапазоне и затрясся всем телом, запрокинув
голову.
— Что-то не так, — забеспокоился
Волдо.
— Дьявол! — вырвал я изо рта Грега
кляп и шагнул в сторону.
Струя рвотных масс полетела на койку,
да так обильно, что я диву дался, где этот голодранец сумел так
нажраться.
— Кол, пожалуйста, дайте ему сказать!
Умоляю!
— Заорёшь, и тебе конец, — поднёс я
ещё красный от жара кончик клинка к глазу Грега. — А станешь врать
— пожалеешь, что не заорал. Рассказывай.
Рассказ Грега был ярким,
эмоциональным и насыщенным подробностями. Он рассказал, что на
перевале нас ждёт группа из семи головорезов, назвал всех по именам
и кличкам, выдал ТТХ каждой боевой единицы, сильные и слабые
стороны, и уже перешёл было к семейному положению, как вдруг начало
светать, и мне, скрепя сердце, пришлось поставить точку в этом
крайне увлекательном повествовании:
— Хорош трындеть.
— Нет, пожалуйста, я расскажу всё,
что знаю, пожалуйста, не надо больше!
— Развяжи его, — кивнул я Волдо и
пнул стянутый с Грега башмак. — Обувайся. И заруби себе на носу —
если попробуешь поднять шум, я сделаю так, что подыхать ты будешь
недели две в страшных муках.
Грег заткнулся, но должного ужаса не
выказал, из-за чего пришлось задействовать тяжёлую аргументационную
артиллерию:
— Ведь слухи не врут. Я колдун.
И для вящего эффекта
сконцентрироваться на его ещё не обутой многострадальной
конечности. Вены на ступне тут же вздулись, и сквозь подсохшую
коросту обильно засочилась кровь. Лицо Грега моментально обрело
искомое выражение, а раскрывшийся рот временно утратил вербальные
функции.