— Убить придётся всех? — выдавил он,
наконец, и по конопатым щекам покатились слёзы.
— Всех, дружище, убить придётся
всех.
Ночка выдалась тяжёлой. Мы с без
конца размазывающим сопли по щекам Волдо ходили от дома к дому. Он
стучался и жалостливо просил о помощи с отчим, ибо у того «Сердце
остановилось! Он не дышит! Синий весь! Пресвятая Амиранта! Не знаю,
что делать!», а я входил следом через открытую сердобольными
соседями дверь и освобождал ценный энергоресурс из узилища их
бренных тел. От дома к дому, от дома к дому... Только с рассветом
остающиеся в живых крестьяне почуяли неладное и, подняв крик,
попытались спешно покинуть малую родину. Но Красавчик им этого не
позволил. А когда во всей деревеньке не осталось никого, кроме нас
троих, пришло время приступать к обещанной инсценировке нападения
стаи неведомых плотоядных тварей. Так как плотоядная тварь уже
обожралась Олафом, пришлось ограничиться лишь растерзанием трупов в
местах колото-резаных отметин. Но, в общем и целом, всё вышло
достаточно натурально. Волдо, пока я добросовестно занимался
мародёрством, не поленился изобразить в интерьерах следы борьбы и
отчаянного сопротивления. Хотя, как по мне, сопротивление выглядело
вяловато, но лучше, чем ничего.
Деревушка называлась Щедрый луг.
Забавно. И ведь не поспоришь. Мы покинули её с одиннадцатью душами
на кармане, тремя увесистыми кошелями монет и кое-каким приданным,
но — упаси боже — не «солдатским», а в виде серебряной утвари,
потенциально ценных безделушек и весьма любопытного стилета.
Последний был прямо всамделишный — с серьёзной гардой,
веретенообразной рукоятью в наборной коже, и с
тридцатисантиметровым плавно сужающимся клинком с тремя гранями,
разделёнными глубокими долами, без малейших признаков режущей
кромки. Никогда такими не пользовался, только в книжках видел. По
мне так кинжал функциональнее. Но то было... Там. А здесь, судя по
увиденному, подобная пырялка может пригодиться, если какая душа под
доспех запрятана. Так что архаичный инструмент для перфорации
бронированной мякотки немедля занял место на ремне.
Одну из добытых душ я скормил
Красавчику. У того шкура грубела буквально на глазах, в некоторых
местах начала трескаться и кровоточить. Похоже, бедолага погиб в
огне. Надеюсь, он, как и я сперва, не успел этого понять. Волдо был
не на шутку удивлён, когда увидел, что Красавчик поглотил душу: