Приветливую улыбку сменило ледяное выражение.
– Разве столь необходимо держать себя подобно кретину? – спросила Изабелла.
– Да, если вы ведете себя как куртизанка.
– Я не сделала ничего неподобающего леди.
– Если не считать, что бросаетесь на каждого встречного мужчину.
– И на вас в том числе?
Она просто издевалась над ним. Да-да, издевалась! Когда они поднимались по главной лестнице, Керн уловил аромат ее духов с оттенком мускуса и подумал: «Неужели кожа Изабеллы на ощупь столь же восхитительна?»
– Нет смысла шутить, – тихо пробормотал граф. – Будьте уверены, я пригляжу, чтобы вы не навлекли позор на семейство Хатуэев.
– Это угроза, милорд? – Она с вызовом посмотрела на него.
– Обещание. Я намерен расстроить ваши планы и не позволю заманить в брачные сети какого-нибудь богатого простофилю.
Темные ресницы прикрыли глаза, чтобы взгляд не выдал ее истинных намерений.
– Как вам угодно, милорд.
Дьявол побери ее хитрость! У Керна складывалось впечатление, что за красивой внешностью таились мысли, о которых он не способен догадаться. Нет, цель Изабеллы понятна и стара как мир. Охотница за богатством собирается женить на себе обеспеченного мужчину с положением в свете. И ей не важно, кого использовать и не повредит ли людям ее поведение.
Граф отвел девушку в альков и заставил посмотреть ему в глаза.
– Учтите, мисс Дарлинг, если вы попытаетесь принудить доверчивого господина к неблагоразумному поступку, я немедленно разоблачу вас. Несколько моих слов, и он поймет, что вы на самом деле шлюха, грязная торговка собой, шантажистка.
Из бального зала донеслась музыка, и обличения графа повисли в воздухе, словно бы специально, чтобы испортить веселый мотив. Изабелла Дарлинг застыла, глаза расширились, крепко сжатые губы побелели. Его стрела угодила в цель. Но Керн испытал не торжество, а лишь граничившую со стыдом неловкость. Несмотря на все, что он знал об этой женщине, ему хотелось погладить ее по щеке, поцеловать мягкий рот.
Не проронив ни звука, девушка отстранилась и проскользнула в зал, оставив за собой аромат духов. Ее горделивая выдержка смутила графа. Он почувствовал, что вел себя не по-мужски, и даже с трудом вспомнил, почему так ненавидит Изабеллу Дарлинг.
Один из первых уроков, который постигает куртизанка, – необходимость выносить презрение общества. Эту истину я усвоила в самом начале своей карьеры.