– Братья! Так это получается у нас не
три сына будет, а... А сколько? – голубые глазищи распахнулись на
пол лица!
– Вообще-то, у всех этих молодых
людей, которые не из детдома, – рассудительно подчеркнула
Лида, – есть собственные родители и прочие родственники.
– Погодите, – Антонина тоже отставила
чашку, переключаясь в рабочий режим, – получается, у этих детей,
которые из детского дома, таким образом приобретаются родственники?
Или я чего-то не понимаю? Как работает клятва? Вот у семейного
мальчика есть мать – станет ли она матерью побратиму? А если
побратимов трое, четверо? И у нескольких из них есть матери?
Все уставились на меня.
– Девочки, велосипед изобретать не
будем. Мы, когда семейную систему пересматривали, все читали
Хайнлайновскую «Луна жёстко стелет». Есть ещё в литературе примеры,
хоть Буджолд возьмите с её сагой о Форкосиганах.
– И что там? – Олесе Васильевне
скорее хотелось конкретики.
– Там была Колония Бета с
регламентацией всякого такого родства. Не суть. Я думаю так:
поскольку родители этих детей не участвовали в принятии решения о
клятве братства – они становятся родственниками косвенно. Для наших
(бывших детдомовских) детей – дядями, тётями. В вашем
случае, Олеся, решение принимаете вы сами, поэтому побратимы
усыновлённых вами детей будут... я думаю, вашими двоюродными
детьми. Как-то так.
– Двоюродный сын? – Сардаана
попробовала слова́ на вкус.
– А я тогда буду им двоюродная мать,
что ли? – Олеся совсем растерялась.
Все снова воззрились на меня.
– Получается так.
– А ну, налейте мне этого вашего
бальзама! – потребовала невеста, – И не надо чая, мне надо
выпить!
Лена-культпросвет подвинула к себе
бутылку и налила ей полчашки густого вишнёво-коричневого ароматного
питья:
– Не паникуй, Олеська! Парни большие,
стирать-варить не надо. По-моему, вообще, что им больше всего нужно
– это чувство стаи, что ли. Быть своим. Не быть одному.
Женя снова начала хлюпать носом.
– Всё, девки, завтра пойду, буду
звать оставшихся к нам. Матушка кельда, сходим вместе?
– Ты, Жень, лучше Марину с собой
возьми. Вот уж кто с любыми детьми может договориться!
В Марининых качествах детского
переговорщика не сомневался никто, и за успех этого предприятия мы
решили выпить.
– Сардаан, грех такой бальзам
неразбавленным хлестать! Есть вино или наливка?