Ибо твердая поступь маленького тана вела своего хозяина отнюдь не по прямой – тан Диего шел навстречу легкому вечернему бризу переменными галсами [1].
Симптомы эти – немятая одежда, уверенный шаг и отсутствие различимого за пять ярдов винного аромата при наличии явных признаков опьянения – были преотлично ведомы горожанам. И означали, что благородный тан изволил выпить малую дозу – кружку-другую, не более – вина, однако вина не простого, а подогретого на огне с семенами «золотого ястреба». А что привидится человеку, глотнувшему отвар из семян, ведают, как известно, только Великий Огонь да горстка недовыловленных братьями-охотниками языческих шаманов в джунглях. Может – зеленая змея посреди улицы, а может – демон смерти на месте случайного прохожего.
Любой же усомнившийся в истинности указанных симптомов легко мог развеять свои сомнения при помощи уличного воришки, который незаметно – как он полагал – крался за маленьким таном от самой стойки «Кривого Когтя».
За угол тан Раскона повернул через фордевинд [2] и маневр этот вывел его точнехонько на середину поперечной улицы – навстречу приближающейся процессии.
Процессия состояла из большой телеги, трех дюжин зевак, указанную телегу сопровождавших, десятка человек, во все ту же телегу запряженных, и шестерых стражников в нечищеных кирасах, трое из которых, взвалив пики на плечи, лениво шагали позади телеги, а трое оставшихся чуть менее лениво погоняли кнутами «коней». На самой же телеге имелись две деревянные клетки, в одной из которых, скрючившись в три погибели, сидел худой мужчина в не очень уместной под здешним солнцем черно-синей длиннополой одежде, а на прутья второй яростно бросался огромный черный дог. Еще на телеге наличествовали вязанки хвороста и брат-монах в багровой сутане.
Криво усмехнувшись, тан Диего Раскона подумал, что только в его родном королевстве можно встретить избиваемых кнутом людей со столь счастливой улыбкой на лице. И мало какая улыбка сравнится с их по искренности – самое страшное позади, приговор Четверых оглашен, и осталось лишь доволочь телегу до столба на площади да сложить дрова вокруг того, чья участь должна будет послужить предостережением для слабых духом.
Тан Диего Раскона подумал также, что «золотой ястреб» порой очень странно действует на загнанные в глубь мысли.