— Вряд ли у тебя получится, — покачала головой Петунья-сан. — С
Лили иногда происходило подобное, правда, не в таких масштабах и
достаточно редко. Она могла оживить завядший цветок или падающие
листья в саду превращались в бабочек… Однажды я сильно оцарапалась,
пошла кровь, она испугалась за меня и рана мгновенно зажила. У тебя
же… Когда тебя принесли, ты постоянно плакал. Не помогали ни
игрушки, ни песни. Кроме того, по спальне летали предметы, тлели
занавески… Я… очень боялась за Дадли и за Вернона. В итоге выходом
стал… чулан под лестницей. На втором этаже, там, где наша с
Верноном спальня и комната Дадли, они могли это увидеть или
пострадать… Я организовала тебе комнатку внизу. В темноте ты быстро
успокаивался. К тому же я не боялась, что маленький ребёнок, вдруг
взлетев, выпадет в окно. После твоего переселения на первый этаж
магические выбросы почти прекратились.
— Понятно… — пробормотал я. Тайна чулана раскрыта. — Но я всё
равно постараюсь. И я обещаю, что никто из моей семьи не
пострадает.
— Это было бы замечательно, — выдавила улыбку Петунья-сан, и я
увидел, что она еле держится. Повинуясь наитию, я подошёл к ней и
обнял, всё же подспудно ожидая, что меня оттолкнут. В детстве меня
никто не обнимал, и даже лёгкое прикосновение к голове было сродни
чуду. Она всхлипнула и крепко сжала, обнимая.
— У тебя её глаза, — глухо прошептала тётя. — Как у Лили. Мою
маленькую сестрёнку поглотил мир волшебников. Она радовалась
чудесам, которые могла делать, ей нравилось учиться в волшебной
школе, она очень хорошо там училась… А потом её убили. Ей только
двадцать один год исполнился. Такая молодая. Наивная, доверчивая,
влюблённая в этого твоего папашку — Поттера. А теперь и тебя
заберут в этот их Хогвартс…
Тётя отстранилась и быстро проморгалась, сдерживая так и не
пролившиеся слёзы.
Вот тебе и бесчувственные злые родственники. Может ли быть:
мотивируя тем, что Гарри всё равно обречён, тётя предпочитала его
не замечать и концентрировала свою любовь на родном сыне? Эх,
людская психология своеобразна. Но ни «недолюбленному» Гарри, ни
«перелюбленному» Дадли, думаю, это не принесло ничего хорошего.
Впрочем, если Петунья-сан стала говорить о матери Гарри, значит,
скорее всего, она переборола или сняла наложенные чары или
ментальное воздействие.