– Долго я буду ждать? – Голос Омера было слышно даже в коридоре. – Мне нужны эти документы!.. Почему вы ничего не можете найти?.. И это ты называешь чертежами? Немедленно все исправь!..
Несмотря на охватившую меня минуту назад злость, в глубине души я был рад возвращению Омера. И не только потому, что он имел талант убеждать инвесторов. Гораздо важнее для меня сейчас было просто его присутствие в качестве верного друга.
Омер сидел на диване, обложив себя различными документами, и даже не заметил, как я вошел к нему в кабинет.
– Кажется, кто-то давал обещание оставаться дома, – не упустил я возможности упрекнуть его, едва последний работник выскочил из кабинета, получив свою порцию нареканий. – Тебе нужно соблюдать постельный режим. Снова в больницу захотел?
– Хватит валяться без дела, – недовольно буркнул он, не отрывая взгляд от бумаг. – Надоело ощущать себя бревном. Пора приступать к работе.
– К твоему упрямству невозможно привыкнуть, – с толикой иронии ответил я, присев напротив друга, после чего добавил максимально серьезно и искренне: – Мне очень не хватало тебя, брат.
Моя последняя фраза все же заставила Омера взглянуть на меня.
– Все настолько плохо? – словно прочитав мои мысли, спросил друг.
– Мы справимся, – как можно тверже произнес я, пытаясь убедить в этом в первую очередь самого себя. – Часть денег нам удалось вернуть. Если бы Серкан не запутал пути, было бы проще, но у нас есть все шансы удержаться на плаву. Если убедим инвесторов и...
– Я не об этом, – прервал меня Омер, хотя я и сам понимал, что долго прятать собственные проблемы за проблемами компании у меня не получится. – Ты сам на себя не похож. Смог узнать что-то об... отце?
Последнее слово острой бритвой прошлось по и без того кровоточащему сердцу. Шокирующая правда Серкана о моем происхождении поразила меня куда больше, чем я это показывал.
– Не время сейчас говорить об этом, – вновь отмахнулся я и, поднявшись на ноги, продолжил: – Нужно сперва сберечь то, что у нас есть. Все остальное потом.
Холодное сердце и трезвый ум – вот то основное, что сейчас имело значение. Поиски абсолютно незнакомого мне человека могли подождать. К тому же я не был полностью уверен, что мне это необходимо. Сердце до последнего не хотело верить в предательство матери, оно искало разумные причины ее молчания о прошлом.