– Думаю, ты тоже захочешь поприсутствовать на собрании? – вернувшись к теме работы, спросил я у Омера и, дождавшись кивка мужчины, добавил: – Не будем заставлять людей ждать.
Решительно направившись к двери, я невольно замер, едва Омер задал мне очередной вопрос, бередящий сердце:
– Ясемин вчера звонила Марине... Ее отцу уже лучше. Диагноз не подтвердился, поэтому, я думаю, она скоро вернется и...
– Будет лучше, если она останется в России, – коротко и немного резко ответил я, ставя точку в этой теме. – Я должен был отпустить ее уже давно.
***
Ясемин
/Москва/
Ожидая папиной выписки в коридоре клиники, я равнодушно сверлила взглядом противоположную стену. Время тянулось мучительно долго, хотя торопиться мне в принципе было некуда. Жизнь словно остановилась, и теперь я просто плыла по течению как пожелтевший, засохший листок, слетевший с ветки.
Несмотря на то, что убийца моей сестры погиб у меня на глазах, что-то в глубине души не позволяло выдохнуть с облегчением. Дело было вовсе не в том, что Ферхат скрыл от меня правду. Едва я увидела его избитым и испытала страх потерять своего любимого навсегда, все иное стало ничтожным. Однако, видимо, лишь для меня.
Ферхат просто оттолкнул меня. В его действиях не было ничего необычного, но в какой-то момент, находясь рядом с ним, я поняла, что он сторонится меня. В добавок ко всему внезапная болезнь отца вынудила меня срочно улететь в Россию. С момента нашей последней встречи Ферхат ни разу не позвонил мне. Это было мучительно больно.
Вздрогнув от внезапно открывшейся двери кабинета доктора, я попыталась отстраниться от терзавших меня мыслей. Сейчас самым главным было здоровье отца. Обострение его старой болезни на фоне переживаний обо мне заставляло меня беспокоиться. К счастью, опасения докторов не подтвердились, и сегодня мы возвращаемся домой.
«Дом... Какое многозначительное слово... Еще недавно мой дом был рядом с Ферхатом, а теперь... Я снова все потеряла...»
– Вашему отцу необходимо следить за своим питанием. – Голос доктора звучал где-то на периферии моего сознания, и я тщетно пыталась сконцентрироваться на нем. – И главное! Ему категорически запрещено курить. Надеюсь, Вы сможете проконтролировать Виктора Анатольевича.
Папа всегда скептически относился к больницам. Один его взгляд на меня говорил о том, как сильно он желает поскорее поехать домой. Не позволив мне как следует поблагодарить доктора, он едва не за руку повел меня к выходу.