Дальше все происходило будто во сне.
Я сидел за столом, мимо меня ходили дружинники, унесли труп этой
проститутки, других женщин увели, а со мной остались четверо
стражников, двое из которых смотрели за мной, а двое других
обыскивали комнату. Потом меня вывели в зал, где я только что пил
пиво и ел шашлык. Таверна опустела, всех любопытных выгнали, у
двери стояли дружинники с мечами и в кольчугах. Мой меч и кинжал
сразу отобрали, хорошо ещё, что руки не связали. Я так и сидел,
ловя на себе осуждающие взгляды стражников и работников заведения.
Потом в дверь зашел мой знакомый дружинник Ваня и тут же вылетел,
как ошпаренный. Наверное, не хотел со мной встречаться. Значит,
город он мне завтра не покажет. Да и вообще, вряд ли я увижу город.
Вот городской эшафот точно увижу, провезут по темным улицам и тихо
вздернут. Почему мне не связали руки? Почему так напряжены
дружинники? Наверное, это очередной эпизод безумной игры, по идее,
я должен попытаться бежать. Мой меч лежит далеко, до него добежать
не успею. Он у входа в таверну на столе, вместе с моей кольчугой и
деньгами.
Хватит раскисать, мы ещё повоюем.
Рядом со мной на стене висит щит с гербом, красно-синий. Чуть в
стороне к стене прибит меч, можно попытаться схватить его, должен
оторваться. Рядом со мной двое, они не бойцы, от стражников я
ощущаю запах страха. Вон тот, жирный, с редкими усиками, потеет и
воняет, и рука у него немного подрагивает. Еще бы, это тебе не
беззащитных рабов резать. Есть ли тут, кстати, рабы? Может, меня не
повесят, а продадут в рабство? Надо сейчас начинать, пока есть
возможность. Двое около меня стоят, двое у двери. Окно большое, я
легко могу в него пролезть. Ударить того, жирного, потом второго,
он тоже явно не атлет, среднего роста и костлявый, с осунувшимся
лицом. Они даже мечи вытащить из ножен не успеют, только вскочить,
одного бью рукой в подбородок, другого ногой в пах. Я уже напрягся,
но в этот момент дверь в таверну открылась, и вошли те самые трое
господ чехов, которые час назад требовали правосудия для меня. Что
ещё за на…
- Ага, попался! – радостно проговорил
тот самый старший из них, с бородкой, - теперь ты не уйдешь от
правосудия.
Он о чем-то тихо поговорил со своими
спутниками, а потом обратился к сторожившим меня дружинникам.