Да
и по–прежнему где–то в глубине меня прячется оптимист, который не устает
уверять, что все, что ни случается, к лучшему. И я ему верю. А как иначе?
По
крайней мере, Глеб Викторович прямо сказал, операцию по увольнению быстро
провел. Не выживал, организовывая нервную обстановку.
Возвращаюсь
домой раньше обычного и застаю в квартире хозяйку. Она методично осматривает
наши вещи.
–
Гхм, что–то потеряли? – спрашиваю, справляясь с потерей речи от удивления.
–
Мариночка! – женщина чуть ли не подпрыгивает. – Не ожидала увидеть тебя, только
три часа.
–
С работы отпустили, – поясняю флегматично. – Вы объяснитесь?
Она
с секунду мнется, а потом заговаривает.
–
Хм, что ж, так даже лучше. Тебе придется съехать. Я на вас мало зарабатываю,
гораздо выгоднее пустить сюда студентов и брать с каждого почти, как с тебя
одной. Заработок вырастет в полтора–два раза в итоге.
Стою,
смотрю на женщину в немом шоке.
–
Вы это сейчас серьезно? – спрашиваю, наклоняя голову вбок.
–
Абсолютно, – отвечает хозяйка, подбоченившись. – Имею право! – добавляет она,
высоко задрав подбородок.
–
Позвольте напомнить, – начинаю обманчиво спокойным голосом, – у нас с вами
договор, который мы продлили всего два месяца назад. Знаете, что это значит?
–
Ха, – она машет рукой, – договор ведь больше бумажка.
–
Нет, Инесса Леонидовна, договор – это не просто бумажка, – качаю головой, – это
документ!
Буквально
рявкаю последнее слово. Противная женщина испуганно подпрыгивает. Она впервые
видит меня в подобном настроении, но довели, честное слово.
Сначала
на работе «обрадовали», теперь эта явилась, не запылилась. Нашли девочку для
битья, благодетели чертовы. Выпрямляюсь теперь я.
–
Э, Марина? – Инесса вопросительно выгибает бровь. – У тебя все нормально?
–
Какая разница, вас ведь это на самом деле не волнует, – вздыхаю. – В общем так
поступим. Мы съезжаем, но не раньше последнего оплаченного дня.
–
Конечно–конечно, я все понимаю, – суетливо перебивает меня хозяйка квартиры.
–
Я не договорила, – повышаю голос.
Мымра
в своем праве нас выселить, держаться за место смысла нет. Но кое–что я могу с
нее стребовать.
–
Да–да, Мариночка, слушаю, – кивает участливо Инесса.
На
миг я даже проникаюсь ее положением. У нее на шее вечно безработный
великовозрастный сын. А дочка недавно развелась и осталась с двумя мальчишками.