–
Н–да, – Марк отводит глаза, – логика железная. И она могла бы соответствовать
действительности, вот только я бы хотел узнать сначала, почему ты сбежала, так
и не сказав ничего?
Смотрю
на Золотарева, он снова смотрит на меня, и понимаю, что вот он, момент истины.
От моей откровенности и от того, поверит ли Марк, напрямую зависит будущее, мое
и Светы с Костей.
–
Опустим то, что я все рассказала, когда ты бросил трубку, да? – не могу
удержаться от ехидства.
–
Да, – спокойно кивает Марк.
–
И хочешь верь, хочешь нет, но на следующий день я собиралась к тебе в гости,
принудить к разговору.
–
Охотно верю, – он соглашается, – тебя никогда не волновало, что девушки якобы
так не поступают. Но вопрос, почему не дошла?
–
О, это самое интересное. Ко мне пришел твой отец, – делаю театральную паузу.
–
И показал мои фотографии с Жанной, верно? Это было бы логично.
–
Ага, – киваю, – но если ты меня действительно хорошо изучил, ты должен был
понять, что и это меня бы не остановило.
–
Нет, – выдыхает Марк, – что еще сделал мой отец?
–
Ну, он напоил меня лекарством, вызывающим выкидыш. Подсыпал в стакан с водой,
дал, типа успокоить, поддержать, так сказать.
–
И ты?
–
И я выпила, – со стороны Марка слышится судорожный вздох. – К счастью, немного.
Твой отец не стал контролировать прием, ушел. Я отвлеклась, мне стало плохо,
пришла Маша и спасла нас.
В
моем пересказе все звучит гораздо суше, чем все было на самом деле. Хотя внутри
меня даже сейчас горит пожар из эмоций, но почему–то не получается выплеснуть
его наружу.
–
Ты попала в больницу, да? – тихо спрашивает Марк.
–
Да, – киваю, – положили. И там же сообщили про подсыпанное лекарство. Как ты
догадываешься, я была не в курсе, с чем именно пью воду. А в больнице врач
сказала. Ругала сильно, у нее до меня была пациентка, выпившая полную
дозировку, потому она и докопалась до истины. Решила, что я, как и та, решила
самостоятельно стать небеременной. А я не хотела. Я хотела родного человека.
–
Верю, – мою руку стискивает ладонь Марка, – я тебе верю, – мои губы трогает
грустная улыбка. – Записка и твой побег, это ведь из–за отца? – я киваю. – Он
тебя преследовал, угрожал? Хотел, – Золотарев делает паузу, подбирая слова, –
закончить начатое?
–
Ох, – тяжело вздыхаю, – на самом деле я думаю, он решил, что дело сделано. Я
пугалась каждой тени, но встретила твоего отца лишь в день побега. Мне так
страшно было, буквально паника накрывала. Да и сейчас, снова бывает, как с
тобой повстречалась.