– А мы и спрашивать не станем. – Шепнув, десятник обернулся к стражникам: – Эй, Михайло, Иванко, подь сюда…
Воины подошли, звякнув кольчугами.
– Вот что, – тихо распорядился Олекса. – Возьмете во-он того скомороха…
– Вихрастого?
– Его… Доведете до угла, а там швырнете вперед – и бегите без оглядки. Мы вас, ежели что, прикроем.
Воины хмуро кивнули:
– Сполним.
Так и сделали: схватили под руки связанного Проньку, потащили вперед и с разбега швырнули в темноту улиц! И тут же раздался вой…
Впрочем, стражники его не слышали – улепетывали со всех ног, умудряясь на ходу креститься. Нет, они были храбрыми воинами и могли бы постоять против любого врага… но только не против нечисти! Оживший мертвец – это уж слишком.
* * *
– Не зашибся? – По велению Раничева слуги подняли с земли упавшего Проньку. Тот, узнав своих, аж чуть было не прослезился:
– Иване Петрович! Ой… А кто ж тут так выл страшно?
– Кто-кто, – передразнил здоровяк Михряй. – Я на охоте этак вот волков подманиваю.
– Молодец, Михря, хорошо воешь, – одобрительно отозвался Иван. – Ну, идите к воротам.
– А откроют?
– Куда денутся? – Раничев с ухмылкой позвенел серебром. – Возвращаться, правда, темновато будет. Хотя… – Он посмотрел в небо. – И не очень-то темновато – ночка-то звездная. Давайте скачите к воротам да дожидайтесь меня.
– А ты куда, батюшка?
– На кудыкину гору. Лишние вопросы задаешь, Проша.
Не слушая извинений парня, боярин исчез в темноте.
Раничев шел быстро – хорошо знал город, да и тяжелая сабля у пояса придавала уверенности. Пройдя узким проулком, обошел старую башню, выйдя на торговую площадь. Там и остановился у дорожного креста с иконой и мерцающей тусклой лампадкой, краем глаза наблюдая, как отделилась от амбаров чья-то черная тень. Положив руку на рукоять сабли, спросил:
– Ты, Олекса?
– Язм… Как прошло?
– Славно! Молодец, вот уж верно говорят, что старый конь борозды не испортит.
– Я старался, боярин.
– И ведь не напрасно! Получи, как договаривались.
Иван зачерпнул из висевшей на поясе калиты горсть монет. Старый воин вытащил из-за пазухи тряпицу – завернуть деньги.
– Чудная какая. – Взяв одну монетку, он поднес ее к горящей лампадке креста. – Большая и, кажется, медная… Ордынская? Взгляни-ко, боярин.
Раничев протянул руку, всмотрелся… и едва не выронил монету, словно б она обожгла ладонь. Странная оказалась денежка, даже не то слово. Большая, с полтора пальца, с одной стороны – цифра «1» с колосьями снизу, с другой… С другой гордо распластал крылья германский орел, несущий в когтях свастику!