- Жалуйся кому хош, но дурня спрячь с глаз долой.
Пока шла перепалка, я стоял за маминой спиной, а потом, выйдя
из-за нее, посмотрел на мужчину, и сделал красноречивый жест,
показывая перерезание горла.
Дядька Осип от моей наглости опешил и, махнув рукой, ушел со
двора.
Мама погладила меня по голове и пошла, дальше заниматься
хозяйством, а я отправился к бочке мыться, в пыли меня извозили
изрядно.
Ужинали остатками наваристого борща, оставшимися от обеда,
такого как я всегда любил – густого, чтоб в нем ложка стояла, а
также пили молоко с хлебом. А я бы в этой ситуации еще и чачи
хряпнул бы, так, примерно со стаканчик – очень уж все нервно все
вокруг меня последнее время, как без лекарственного препарата
успокоиться?
- Василек, ты не ходи больше на улицу, не примут тебя дети в
свою ватагу, - тихо сказала мама. – Вон лучше с Дашей поиграй, она
хоть и на три года тебя старше, но девочка разумная, не станет тебя
обижать. Понял?
Я автоматически кивнул головой.
Мама с Дашкой залились слезами. Поторопился я с проявлением
понимания, довел родню до слез. Подойдя к маме, погладил ее по
плечу, а затем сестру тоже погладил. Я думал, успокою, но
получилось наоборот: слез стало больше, зарыдали - заголосили в два
голоса. Ну что же мне с ними делать, опять вести себя, что ли как
ребенок с задержкой умственного развития, чтобы успокоились?
Спать меня уложили на печи. Мягко, хорошо, но жарко, печь еще не
остыла до конца, а на дворе травень – уже достаточно теплый
месяц.
Проснулся я до рассвета, убежал в нужник, надо было облегчить
организм. Я еще вчера решил укреплять доставшееся мне тело, начав с
утренней пробежки и подтягивания на ветках вербы у реки. Полагаю,
на мою беготню никто внимания не обратит. Мне этого и надо.
Сестра и мама со мной занимались целыми днями. Показывали
различные предметы, называя их, я повторял, иногда специально
неправильно. Надо отдать должное родным, терпения у них в достатке.
Через неделю словарный запас у меня был около сотни слов, я
проявлял для родных чудеса сообразительности и запоминания, с
трудом себя сдерживая в демонстрации постижения этой нехитрой
науки. По требованию мамы, перед обедом и после ужина, я повторял
все известные мне слова. В предложения пока слова не складывал, но,
если честно сказать, мне уже надоело прикидываться, хотелось
нормально поговорить, узнать, чем живут родные и односельчане, и
кто такой сотник, которому мама собиралась жаловаться на дядьку
Осипа. Да и об устройстве общества в целом, получить информацию не
помешает. Но пока не торопился, привлекать к себе внимание рано.
Знала бы мама, что я хоть сейчас, при наличии всего минимально
необходимого мог своими тонкими ручками произвести операцию на
сердце, да любую другую полостную операцию. Интересно, как бы они
на это отреагировали – не берусь предполагать, лучше и не
представлять!