Как-то раз Семен решил посачковать, подтягивался нехотя, что не
ускользнуло от зоркого взгляда монаха-наставника. Он тихо подошел к
Семену, и от души приложился палкой по заднице. Такой стимул
позволил Семену показать
поистине олимпийский рекорд, после чего вся группа бегала по
квадрату около часа. Точно не могу сказать - часов нет. Вечером я с
Игнатом провели разъяснительную работу среди Семена, внутри его
организма - накостыляли ему, подвесив неплохой фонарь. Он тоже не
остался в долгу, ответил тем же. Короче утром с нами тремя провели
соответствующую работу, с вытекающими последствиями: получили по
внеочередному уроку по уходу за крупной рогатой скотиной, но не все
вместе, а по отдельности. Пришлось не только выносить навоз, но и
чистить животных щетками чуть ли не до зеркального блеска. Можно
было, конечно, снова настучать Семену по морде, но рисковать не
стали, таскать навоз больше не хотелось. После этого занятия
казалось: специфический запах въелся аж под кожу, еле отмылись. А в
ноздрях запашок все равно остался…
С грамотой у меня нормально, благо буквы не отличаются от
знакомого мне русского языка. Кстати, букв в местном русском языке
всего-то тридцать три, привычно. Вот с письмом проблемы, пишем на
вощеных дощечках специальным писалом, вернее сказать, заостренной
палочкой. Хорошо, когда попадается дощечка с достаточной толщиной
воска, тогда и буквы, сложенные в слова писать легче, а если слой
тонкий, то царапаешь дощечку, и не видно ничего толком. Отцу
Ефимию, нашему учителю-наставнику, все равно. Главное - постигай
науку и пиши правильно. А какая тебе досталась доска, так это
жребий так выпал. Я как-то раз возмутился и огреб наказание по
полной монастырской программе. Отправили меня чистить выгребную
яму, а содержимое возить в реку. Надо сказать, что наш квадрат, так
называется наше обиталище, аналог слова «расположение» в армии
прошлой жизни, содержится в образцовом порядке, везде чисто, даже
опавшего листа не найдете. Все делаем сами, несмотря на малый
возраст.
Повинность золотаря отбывал в свободное от учебы и тренировок
время. Мне монахи вручили небольшую тачку, черпак, и препроводили к
месту общего пользования. Черпак небольшого объема, из расчета на
наши слабые организмы. Откровенно говоря, содержимого в выгребной
яме мало, поскольку «залетчиков», подобных мне, хватало. Как бы ни
было, но ковыряться довелось часа два. Содержимое вывозилось через
северные ворота монастыря, и сваливалось непосредственно в быструю
речушку, которая резво уносила прочь продукты жизнедеятельности
наших организмов. Я сделал всего две ходки, а потом еще час отмывал
тачку в речке грязной метлой, инструмент нужно сдавать чистым. Все
работы проводились под неусыпным контролем монахов. Они меня
выпускали с тачкой из квадрата, по центральному проходу тоже
сопровождали, а у ворот дежурили два крепких монаха, которым я
должен был доложить за какую провинность удостоен чести возить
дерьмо товарищей. Потом сам отмывался в бане теплой водой, в
спальном помещении я не должен благоухать.