Мы, воспитанники, как все дети, любили во что-нибудь поиграть.
Во все времена и эпохи дети играли в одни и те же игры. На картине
Питера Брейгеля Старшего «Игры детей», написанной около пятисот лет
назад по отношению к моей прежней жизни, изображены около сотни
детских игр и шалостей. Они ходят на ходулях, гоняют обруч, играют
в салочки, жмурки, в чехарду, ножички, бросание шариков и монеток,
пускание волчков, езду на закорках и многое другое. У нас в
монастыре если и практиковались игры, то исключительно те, которые
не требовали много времени и пространства, ибо этого мы были
начисто лишены, это понятно. Плюс ко всему детские игры не
поощрялись, считались беспутством, напрасной тратой времени и, ко
всему прочему, у нас после всех занятий, в перечень которых
постепенно включались и элементы борьбы, гимнастики – кувырки,
хождение на руках, колесо, элементы акробатики в ее зачаточном
состоянии просто не хватало сил на какие-либо игры. Конечно, я бы с
удовольствием научил всех играть в
футбол-баскетбол-волейбол-хоккей. Но где уж там… Опять, старое
опасение: как объяснить, откуда в моей голове правила этих игр?
Единственным соревнованием, которым мы с моим однокелейником
Игнатом увлекались после напряженного учебного процесса и
постоянных хозяйственных работ – это игра в гляделки. Мы
усаживались друг против друга на близком расстоянии и начинали
смотреть друг другу в глаза. Проигрывал тот, кто первым моргнет. В
этом соревновании мы были равны – победы и проигрыши были примерно
пятьдесят на пятьдесят. Но гляделки привели к тому, что мы как
специалисты-иридодиагносты досконально изучили радужные оболочки
глаз друг друга. Я был уверен в том, что отличу из тысячи тысяч
людей глаза своего друга Игната. Знать бы заранее, когда я применю
на практике наработанные навыки – постарался бы упредить его от… Но
об этом в свое время, да и невозможно это будет, как ни
старайся….
В конце второго года обучения нам стали давать в руки настоящее
боевое оружие: сабли, пистоли, и учили практическому обращению с
ними. Также нас учили ухаживать за лошадьми и верховой езде, чему
уделялось много времени.
Я не особо интересовался холодным оружием в прошлой своей жизни.
Знал, что было и есть такое рубяще-режущие оружие, разновидности
которого позволяют наносить, в том числе колющие удары. Рукоятка
сабли приспособлена под хват одной рукой, а лезвие сабли находится
на выпуклой стороне. За счёт такой формы лезвия саблей можно не
только рубить, но и как бы прорезать препятствие, которое
встречается на пути клинка.