Бог посла вкусные щи с мясом и со сметаной, и еще большой кусок
хлеба подкинул. Смолотил все за несколько минут, как за себя
бросил. Клавдия Ермолаевна только улыбнулась, но, к сожалению
добавки не предложила. Собственно, кормить она меня не обязана, а
поступает так из человеколюбия, по крайней мере, я так считаю.
- На сегодня все, собирайся в обратный путь, - заявила травница,
когда мы закончили пить теплый травяной настой. – Волчат с собой
заберешь, среди них один мальчик и одна девочка. Герасиму передашь,
что я наказала вырастить их, и подержать у себя до весны. Молоко у
вас в монастыре не переводится. Когда подрастут и смогут сами есть,
пусть понемногу дает им сырого мяса.
- А не погонит ли отец Герасим меня с волчатами прочь?
- Не погонит. Несмотря на всю суровость, он хороший человек.
- А тебе хочу сказать, что приобрел ты в этом лесу надежного
друга. Волк добро хорошо помнит, как и зло. Можешь теперь здесь
ходить безбоязненно, серый тебя в обиду не даст.
В монастырь я вернулся в сумерках, и попросил дежурного монаха
отвести меня к отцу Герасиму.
Вручив ему волчат, передал слова Клавдии Ермолаевны. Как мне
показалось, мог ничего не говорить. Увидев два маленьких серых
комочка, глаза Герасима засветились радостью. Он меня не слышал, а
наклонившись над волчатами, что-то шептал не неизвестном мне
языке.
У травницы я не был две недели. Словно по закону подлости,
именно в субботу начиналась сильная метель, и Герасим никуда меня
не отпускал, опасался, что сгину в пурге. Проходилось идти на
занятия в квадрате. Мои сокелейники, Семен и Игнат привыкли к моим
субботним отлучкам, а сегодня были удивлены до крайности, когда я
их потеснил за столом. Они ни столько удивлялись, столько сожалели,
что им не достанется лишняя порция за обедом. Первое время ребята
расспрашивали меня, им было все интересно, что происходит за
стенами монастыря. А что я мог им рассказать? Рассказывал о
природе, о птицах, ведь об истинной цели моих походов
распространяться запретил Герасим. Я говорил, что по заданию
Герасима собираю травы в лесу, летом и осенью, а зимой деру
березовую кору. Конечно, ребята посмеивались, говорили, что нюхать
траву, и собирать цветы, удел девчонок, а нормальному мужчине,
каковыми они себя уже считали, этим заниматься недосуг.