Практически до середины февраля жизнь моя протекала без
изменений, в том же режиме. Я уже давно привык к монастырскому
образу жизни, и не понимал, как можно жить по-иному. Весь световой
день был заполнен до отказа, лишь ночью я мог спокойно отдохнуть.
Надо сказать, что я засыпал, только голова касалась неказистой
подушки. Снился мне то Акела, говоривший со мной сердитым голосом
деда, то стройные ряды моих цветущих кактусов. Иногда во сне
чувствовал обволакивающий меня запах петуний. Но чаще всего мне
снилась моя жена в том образе, который я на всю оставшуюся жизнь
запомнил во время нашей последней встречи – вцепившуюся побелевшими
от напряжения пальцами в спинку пустого, предназначенного мне,
стула и с бесконечно грустными глазами. Я чувствовал: ее душа
разрывается пополам. Одна ее половинка тянула меня к себе поближе,
а другая – с трудом отталкивала в жизнь. Вторая половинка
оказывалась сильнее.
Сегодня отец Герасим выдернул меня с занятий по риторике, ему
срочно понадобилась моя помощь. Привезли охотника, пострадавшего от
рогов лося.
- Василий, ты мне будешь помогать, - сказал Герасим, - сохатый
всадил мужику в брюхо рога. – Если мы не поможем, он не проживет и
нескольких часов.
- Так я же только-только начал разбираться в строении человека,
боязно мне, - удивленно произнес я. – Вдруг что-то не так
сделаю.
- Слушай мои указания и все пройдет нормально.
Отвертеться не получилось. Герасим тщательно вымыл руки, и
обработал их крепким вином, как здесь его называют двойным
переваром. Я последовал примеру Герасима, привычно подготовив свои
руки к операции, почувствовав охотничий азарт. Сегодня, после
длительного перерыва, я опять буду охотиться за жизнью для этого
пациента. И если посчастливится, мы с отцом Герасимом отдадим эту
добычу в безраздельное пользование охотнику: живи!
Затем уложили мужика на импровизированный операционный стол,
расположенный почти впритык к окну. Раздели донага. Крепко
зафиксировали толстыми кожаными ремнями его руки-ноги, не дай Бог
непроизвольно дернется во время операции! Вот сработает по закону
подлости какой-то рефлекс! Брюшина выглядела страшно, почти
полночью была вскрыта. Герасим достал маленькую деревянную
коробочку, извлек оттуда несколько тонких игл, и воткнул их в
переносицу и за уши охотнику.