Два дня моё путешествие и ночевки были спокойными и беззаботным.
Я, шагая средь высоких деревьев, средь расколотых молниями
подгоревших стволов и корявых, вывороченных бурями змеевидных
корней, строил, насколько это было возможно, планы на будущее, в
основном по различным мужским работам в родительском доме – не
сомневался, что все требует приложения моих рук, долго меня дома не
было, а отца и вовсе не помню – значит и до моего появления никто
гвоздя не вбивал.
На третий день, ближе к полудню – солнце добралось почти до
зенита - повстречал людей. Ну, как, людей – конечно, голова – два
уха у каждого субъекта, но закоренело маргинального облика. Таких
типов людьми, в известном понимании слова, язык назвать не
поворачивался – просто набор человеческих конечностей на
туловищах.
Трое невысоких и довольно тощих мужиков, со спутанными бородами
и сто лет немытыми волосами с дубинами в руках почти в рост каждого
из них, в заношенных и грязных крестьянских одеждах, покачиваясь,
перегородили мне дорогу. Их заросшие какими-то косматыми кудлами,
лица не светились добротой к ближнему и не были обезображены
интеллектом. Выражение их лиц более, чем красноречиво, передавало
истинное богатое внутреннее бескорыстное содержание встретившихся
мне на сказочной лесной тропинке организмов. «Не иначе, как
разбойнички мне повстречались» - промелькнула в голове единственно
верная мысль. Интересно, по каким таким внешним признакам моя
ученая голова пришла к такой безрадостной мысли? Нет, я не
испугался, просто не ожидал встретить людей, ведь до обжитых мест,
если меня не подводит память, еще день пути.
Ночью от зверья защиту строил, ходил – озирался, был настороже,
а надо было еще и для таких путников какие-то сигналочки поставить.
А ведь могли они меня ночью по-тихому, того - этого, уделать,
прямиком опять к деду на суд, не выполнив предназначение, не
использовав второй шанс для ратных дел. Учту обязательно сие
неприятное обстоятельство. А мои ратные подвиги, похоже, сейчас
начнутся по полной программе, у меня даже руки зачесались. Но я
пока спокойно молча стоял и ждал от этих добрых людей добрых речей
о сборе пожертвований для бедных детей. Вдруг их внешность
обманчива – это ведь встречают по одежке – мало ли что у них
приключилось, а провожают-то, как известно, по уму. Может и эти
сейчас спросят у меня как пройти в библиотеку, а в руках у них и
вовсе посохи для мучительного преодоления дальних нехоженых троп в
просветительских целях. Вот в долгом пути и пообносились да
завшивели, с кем не бывает.