Мужичок на коленях, в слезах и соплях, начал кланяться и
благодарить. Потом принял деньги и долго осыпал боярина лестными
словами и пожеланиями, поминая всех известных богов.
Я с отвращением сплюнул.
— Чего? — с хитрецой глянул Иван.
— Противно! Жирный этот… грязью меня облил. Такое чувство, что
не только снаружи, но и внутри.
— Ты потише, браток, — острым взглядом окинул окружающих
белоглазый. — Услышат — тебе не жить.
Тон я убавил, но не пыл:
— Этот пирожок мне не соперник.
— А Гридь и два Воя в его охране?
Я сначала не понял, но быстро сообразил, что речь о чинах боевых
магов. Вои — это вторая ступень развития способностей. А Гридень —
третья.
— Не бреши!
— А я что? Такие слухи ходят, — пожал он плечами. — Если это
правда, то от тебя мокрого места не останется. В самом прямом
смысле.
Я закрыл глаза и сосредоточился на эфире. Отъезжающий отряд
Скотовича растворился, слившись с синевато-серым фоном мира, но
несколько бойцов остались. Четыре Новика, два Воя и тот самый
Гридень. Огонь у первых и вода у последнего. Пришлось признать, что
мне не тягаться с ними. Пока.
— Пошли тогда в кабак или куда ты меня звал! — зло бросил я.
— Сообразительный у меня друг, — обрадовался тот. — Было бы
досадно потерять такого, едва обретя.
— Мы ещё не друзья!
— Главное, что “ещё” Игорь, главное, что “ещё”.
Медный Пятак оказался мутным местом. На отшибе портового района,
он вобрал в себя весь преступный дух, оседающий в главном зале в
виде посетителей. Моряки от роду склонны к разгулу, но и среди них
есть деление. В Медном же Пятаке собираются преимущественно пираты.
Иногда украшенные шрамами, но чаще изуродованные. С некой
удивительной настойчивостью, они носят свои шляпы, словно
признаваясь в злодеяниях. Может и снимают, выходя из кабака, но тут
— в мрачном полуподвальном зале, полном всякого дыма, крика и
хрипа, стараются оставить на головах. Среди гиблого люда пираты
пользуются уважением.
В виду низкого статуса и отсутсвии авторитета, наше место
оказалось почти у дверей. Я сижу спиной к проходу. Постепенно
начинаю понимать, отчего белоглазый посмеивался, усаживая именно на
эту лавку — проходящие мимо, через раз цепляют то локтем, то рукой.
Могут и влететь спьяну. Ясное дело, что ждать извинений и раскаяния
со стороны публики не приходится.
— Ты можешь подраться, если хочешь, — оскалился Иван. Сыграл
бровями и забулькал содержимым кружки.