— До ветру ходил и луной любовался. Пошлите… с-ш-с…— я морщась
втянул воздух от боли в голове. — Пошлите уже спать.
— Хм-м…— выдал Иван и попытался рассмотреть меня, но сейчас
слишком темно и только я могу их видеть нормально. — Ладно, только
куда? У тебя дом-то есть?
— А если в ночлежку?
— Неа, — вступил Шмыга, — ща всё забито. Белый, может к нам на
хату?
Вожак нахмурился, а я решил молча наблюдать за его реакцией.
— Хорошо, пошлите. Только ноги все собьём в этой темени…
— Не собьёте, — отозвался я и со стоном полез на телегу — в
дальнем углу, под остатками сена заметил добротный факел.
Моих скромных умений хватит, чтобы разжечь огонь. К общему
удивлению, я распалил маслянистую тряпицу.
— Ведите.
Идти пришлось не близко. Ветхое строеньице, напоминающее сарай,
но с пристройкой, оказалось убежищем воровской компашки Ивана. От
усиливающейся боли, мне было не до разглядываний, вопросов и
прочего. Стоило ребятам указать место, как меня тут же сморил
глубокий сон.
Резко сев на подстилке из сена, отрешённо стал отряхивать
голову, всё ещё пребывая в сновидениях. Полночи за мной гонялся
вампир и такое впечатление, словно я обежал все окрестности
Колывани. Потом были голоса предков, слышал отца и мать, а следом
бой и столь крепко я лупил гада, что загляденье. Жаль, что это
только сон.
— Мастак ты спать, — к испугу раздался голос Ивана, да так, что
я дернулся, подскочил в боевой стойке, готовый ломать и
крушить.
Взгляд нашел новообретённого знакомого сидящим чуть поодаль от
лежанок. Под ним ящик, а рядом бочка, где разложена простая снедь,
частью поеденная.
— Отвали! — буркнул я, с трудом успокаиваясь из-за снов.
— Эх… грубый ты парень. Есть будешь?
— А ты подозрительно добрый, — хмуро глянул я и подтащил себе
ящик.
В обиталище Ивана довольно светло — утреннее солнце охотно
попадает в узкие окошки сверху и выпиленные недавно снизу. Приятно
пахнет сеном и сосной. Обиженно пискнув, из ящика выметнулась мышь,
напоследок остро глянув чёрными бусинками.
На столе оказался подсохший хлеб, вяленая рыба и яблоко. Я с
охотой взялся дербанить пахучую рыбину, а хитрый взгляд Ивана
продолжал наблюдать.
— Чего? — с набитым ртом спросил я.
— Странный ты. Всё не могу понять, откуда родом и, что важнее —
дворянского ли происхождения?
— И сдалась тебе моя история, — хмыкнул я и продолжил есть.