— С кем они судиться удумали? — говорить пришлось сквозь
стиснутые зубы, потому что в противном случае я бы крыл матом всех
подряд да без остановки.
— С купцом Афанасьевым, у коего самый большой частный речной
флот числится. Говорят, что против правил то, что Афанасьев своих
работяг везет, дабы они в лямки впряглись, ежели мель, али еще что.
Даже трое сыновей Афанасьевских, богатыри, не чета многим, по Волге
ходют, и в лямку впрягаются. Ну а артели возмущены, что, мол, хлеб
последний кровопийца Афанасьев у них отбирает, и что участки Волги
уже давно артелями между собой поделены по чести и, по
справедливости. Ты все еще уверен, государь, Петр Алексеевич, что
хочешь судейство сделать только государственным органам, с
ставленниками на местах? — Ягужинский ткнул пальцем в свой
отчет.
— А куда мне деваться, Павел Иванович? — я поднял отчет и
принялся заново его читать. — Ежели хотим порядку, то энтот порядок
надобно самим обеспечивать. Во всех сферах, от полицейских и до
судейских. Тогда претензии могут быть за неправедное судейство ко
мне, как к государю, а потому нечестных на руку судей и прокуроров
ждет смертная казнь без права обжалования.
Вообще с этим почти анекдотическим случаем нужно было
разобраться по всей строгости и с полным соблюдением всех норм и
процедур, и сделать это показательно с освещением в газете каждого
этапа, потому что я стою у истоков того, что когда-нибудь в будущем
назовут прецедентным правом. Я вот прямо сейчас вижу, что Афанасьев
проиграет всего одной артели, с которой он три года назад заключил
бессрочный договор на пользование услугами артели по одному
особенно сложному участку Волги. А вот с остальными никаких
договоров не было. Правда, необходимо узнать, не было ли устных
договоренностей, но это уже дело Ягужинского. Я туда уж точно не
полезу, мне заняться есть чем.
— Полагаю, что это разумно, государь и поначалу отпугнет лишних
людишек, но потом все равно осмелеют, — разумно заметил
Ягужинский.
— А ты на что, Павел Иванович? Тебе и проследить, чтобы такие
сволочи, порочащее мое имя не попадались, — я закрыл отчет уже
окончательно. — Что там за наем устроил Радищев с Волконским?
— Радищев хочет своих полицейских на лошадей посадить, а
Волконский согласен выбраковку из своей выводимой породы одолжить
ему за умеренную плату, — Ягужинский задумался. — В защиту Никиты
Федоровича хочу сказать, что не себе на карман те деньги нужны, а
на нужды его конюшни, потому как того, что дается государством,
только-только хватает. Он уже и личные средства вкладывает
потихоньку в своих битюгов обожаемых.