Вскоре мессир Эдвард, поднявшись на башню, крикнул, что можно
заходить. Внутри оказались трупы мужчин и две плачущие женщины.
Одна из них назвалась вдовой хозяина замка Пресциллой, а вторая —
взрослой дочерью, которую звали Беатрис. Рыцаря Бернара Бедфорда
убили сарацины во время атаки, как убили и всех мужчин. Женщины
спаслись, спрятавшись в потайной ход. На их счастье, армия султана
не задержалась здесь, ограничившись грабежом. Враги так куда-то
спешили, что даже не сожгли дом, а только разгромили все, что
попалось им под руку.
— Муж с сыновьями и нашими людьми крепко держались. Но, отряд
осаждающих оказался слишком большим. Они выбили ворота тараном и
убили всех. Я потеряла мужа и троих сыновей, а мы с дочкой чудом
уцелели, — рассказывала женщина, плача.
Мертвых под сильным дождем хоронить не стали, а отнесли тела в
подвал башни. В маноре почти ничего не осталось, но крыша была
целой. Потому отец Адельгейды решил переждать там непогоду. Он
беспокоился, что дочка простудится. До Акры из замка было уже
достаточно близко. Хозяйка сказала, что, если идти пешком, то за
день можно добраться до спокойных мест. И барон приказал своим
людям отдыхать, пока дождь не ослабнет. Несмотря на дождь,
арбалетчики заступили в караул на единственной башне, сменяя друг
друга каждый час. Так что врасплох их не должны были застать.
В маноре сохранились поленья, их грабители не забрали. Потому
оруженосцы развели огонь и подогрели еду, которую прихватили с
собой из развалин странноприимного дома. Они накормили всех бойцов,
да еще и хозяйку с ее дочерью. Уставшая и вымокшая Адельгейда
сидела у большого камина вместе с отцом, засыпая. Барон тоже
позволил себе расслабиться. Но, как вскоре выяснилось,
расслабляться не следовало. Потому что в тот день места, где можно
укрыться от сильного дождя, искали и другие. Большая банда
мародеров, двигавшаяся по следам недавно прошедшего войска султана,
подходила с востока.
Сержант принес бурдюк с водой, медный таз и черпак. И капеллан,
первым делом, вымыл руки. А затем обмыл рану на лице ребенка
жидкостью из небольшой глиняной бутылочки, которую тоже принес с
собой. И под пологом палатки отчетливо запахло спиртом. По
распоряжению капеллана, Григорий крепко держал девочку, перехватив
правой рукой поперек и прижав все ее тщедушное тельце к себе вместе
с обеими ручонками, а левой — надежно зафиксировал голову. Старик
убрал бутыль, вынул из своей сумки и поставил на камень еще две
свечи, запалив их от горящей. При трех свечах света в палатке сразу
стало значительно больше. И капеллан приступил к операции. Гриша
пока почти ничего не знал об этом престарелом орденском священнике,
кроме того, что зовут его Годфруа. Но, он уже понимал, что перед
ним человек опытный и разбирающийся во многих вопросах. От военной
тактики и до хирургии.