— Утром был за христианами, а сейчас не знаю, — честно сказал
Григорий.
Посмотрев на него как-то не по-доброму, прищурившись, барон
внезапно произнес:
— А вот вы, мессир тамплиер, почему не находитесь среди ваших
братьев в замке Тарбурон? Дезертируете, значит?
— Ему приказали сопровождать девочку в монастырь. И выехал он
оттуда еще до всей этой заварушки, — встрял Бертран.
— Что ж, я хочу услышать подтверждение ваших слов от самой юной
баронессы. Где она? — спросил Монфор. Он все также разговаривал
свысока, даже не думая слезать с боевого коня.
— Я здесь, — произнесла Адельгейда из-под дерева, под которым
сидела вместе с монахом, слушая сказки старика.
— Рад знакомству, баронесса. И что вы можете сказать об этих
людях? — проговорил Монфор.
— Они спасать меня от сарацин, — произнесла Адельгейда.
— Очень хорошо. А когда вы уехали из замка Тарбурон, сражение
там уже началось, или еще нет? — поинтересовался барон.
— Мы ехать раньше, — поведала девочка с сильным немецким
акцентом.
— Это кто так попортил твое лицо? — задал вопрос барон,
присмотревшись.
— Сарацины, — ответила Адельгейда.
— Да уж, с таким уродливым шрамом, действительно, девочка
годится только в монашки. Замуж ее точно никто в здравом уме не
возьмет, — сказал Монфор, как бы самому себе, но так, чтобы слышали
все.
Услышав о себе такое, Адельгейда сразу заплакала, уткнувшись в
рясу монаха.
— Зачем вы обидели сироту? Это неправедный поступок. Господь
такое осуждает и обязательно накажет, — проговорил
францисканец.
— Не тебе, старик, рассуждать, что осуждает Господь и за что
наказывает. Его власть на небе, а моя на земле. Вот как прикажу
тебя выпороть, будешь знать, на чьей стороне правда! — разозлился
барон. И тут же зло бросил:
— Мое войско остановится в этой роще. Потому советую вам
поскорее освободить место и убраться с моих глаз. Я и так потерял
много времени на пустые разговоры с незначительными персонами.
Пока они общались с Монфором, войско из Акры все пребывало.
Сзади всадников шли сотни три пехотинцев, а следом за ними тащился
обоз.
Чтобы не разгневать барона окончательно, они быстро
засобирались, Бертран и Грегор оседлали лошадей, а монах подготовил
в дорогу своего ослика. Они уже собрались было уезжать, когда к
коновязи приковылял Мансур, про которого все и забыли.