— А моя что делай? — спросил пленный сарацин.
— А ты оставайся здесь, если хочешь. Я тебя отпускаю, — сказал
Григорий, которому только не хватало и этой обузы.
Но, к удивлению Гриши, сарацин не желал оставаться. Наоборот, он
забеспокоился и запричитал:
— Я быть вам пленник. Я ехать. Они убить меня. Я бояться!
— Ладно, садись на лошадь, которая не хромает, и поедем, —
неожиданно разрешил Бертран.
— Я ехать, — подтвердил Мансур и вскарабкался на лошадь. Нога у
него все еще выглядела распухшей, но ехать верхом он,
действительно, вполне уже мог.
К счастью, люди барона забрали только кучу трофеев Бертрана, но
не позарились на низкорослых сарацинских лошадок. Одну из них, ту
которая хромала, пришлось оставить, но двух других они взяли в
дорогу. На одной из них ехал Мансур. Разминувшись с войсковым
обозом, они поехали дальше на запад по пыльной дороге. Григорий
определил, что, если верить карте, которую набросал командир отряда
тамплиеров, то к вечеру они должны были добраться до следующего
постоялого двора.
После тени оливковых деревьев и прохлады старой маслодавильни,
жара вновь не давала покоя. Солнце висело раскаленной сковородкой
на плите безоблачного выгоревшего левантийского неба. Хорошо еще,
что они набрали достаточно свежей воды в бурдюки из ручейка. Потому
что пить всем хотелось постоянно. Чем дальше они ехали, тем меньше
встречалось следов разорения. Вскоре начали попадаться даже
крестьянские домики, в которых кто-то жил. Похоже, эти местные
куда-то прятались во время вражеского нашествия, а теперь, увидев,
что войско христиан во главе с бароном Монфором двинулось на
восток, воспряли духом и начали возвращаться в родные жилища. В
подтверждение этому, вскоре на дороге начали встречаться повозки с
крестьянскими семьями или просто лошадки, ослики, либо мулы с
поклажей, которых вели обратно домой их хозяева.
Этот постоялый двор они увидели издалека. Он, наверное, тоже
пострадал от нашествия армии Бейбарса. Но, снаружи это не бросалось
в глаза. Двухэтажное каменное здание выглядело целым. А в обширном
дворе суетились люди. В отличие от того людоедского заведения,
которое Григорий посещал на перевале, в этом трудилось много
работников. Они прямо на глазах ремонтировали навес и коновязь,
что-то заколачивали и пилили. Кто-то даже подметал двор самой
обыкновенной метлой из прутьев.