— Уау, — в голосе Стаса чувствовался неприкрытый насмешливый сарказм.
— Да пошёл ты, — усмехнулся Дьявол.
* * *
Припарковавшись в Ковылинском переулке, Стас хмуро брёл по тротуару с сигаретой в зубах.
— Неожиданно! — Дьявол шёл рядом, с любопытством разглядывая купола Храма Николая Чудотворца. — Решил выговориться?
— Нет.
Впереди показалась тройная кирпичная арка входа в Преображенское кладбище.
— Багрянцев, ты в себе? У тебя осталось семь дней на сладкую жизнь, а ты идёшь на могилу человека, которого не прекратил ненавидеть даже после его смерти? Зачем? Он же не ответит ни на один твой вопрос.
Стас сбавил шаг и уставился на своего спутника:
— В тюрьмах бывают свидания. А что насчёт ада?
— Серьёзно? — Дьявол расхохотался так звонко, что прохожие с неодобрением покосились на него. — Нет, малыш.
— Но он ведь всё равно услышит меня?
— Да. Но для этого нет необходимости идти на поле, засеянное мертвецами.
— Ты что, боишься кладбищ? — Стас не удержался и тоже издал громкий смешок, наслав и на себя волну косых взглядов.
— Энергетика тут… Так себе, — поёжился Дьявол.
Стас вошёл в арку и, оглянувшись по сторонам, быстро вспомнил, где находилась могила отца.
Они молча прошли по центральной аллее мимо высокого мемориала с тёмным колоколом и вечным огнём, свернули направо к нестройным рядам могил и через несколько минут Стас остановился у массивного памятника из чёрного мрамора. Могила отца была идеально ухожена. Оперевшись на высокую изгородь, Стас посмотрел на Дьявола:
— Я хочу, чтобы ты исчез.
Тот закатил глаза, щёлкнул пальцами и растворился.
Стас ещё несколько минут безмолвно рассматривал портрет, искусно выгравированный на камне: выражение лица его старика было неизменно высокомерным, с примесью насмешливой агрессии. Стас внешне был его копией, и это его несказанно бесило.
— Знаешь, плевать на Сибирь. Плевать на домашний арест. На эту твою ушлую Валентину. Даже на все отданные ей заводы и финансы плевать. Но мать я тебе никогда не прощу. Даже растворившись, продолжу люто ненавидеть тебя, — Стас говорил спокойно, даже дружелюбно, отчего речь его звучала вдвойне зловеще. — Ты был так занят собой и своими проклятыми богатствами, что не посчитал нужным вникнуть. Докопаться до истины, провести все экспертизы. Поверил на слово этому хмырю…